Что же это такое? Как это понять или ощутить? Автор хотя и бессилен, но попробует объяснить это необычное явление. В силу высоко моральной атмосферы, сложившейся в этом местечке, а также в силу того, что оба были абсолютно безгрешны, они удостоились получения шестого чувства. Это чувство неземного наслаждения от соития душ. Это чувство возможно только в случае Духовной Любви.

Сравнить это наслаждение с нашим земным наслаждением от интимной близости невозможно. Никто не может это объяснить, и автор тоже бессилен. Как невозможно объяснить слепому от рождения, что такое красный, зелёный, голубой цвет или вообще цвета. Как невозможно объяснить глухому от рождения, что такое звук, нота или мелодия, так как в обоих случаях у них от рождения отсутствует одно из пяти наших чувств. Вот точно так же совершенно невозможно объяснить то божественное, то райское наслаждение от этого шестого чувства, которое влюблённые ощущают от соития их душ, находясь в плену Духовной Любви в этом мире.

Автор только представляет, что если условно собрать все наслаждения, всех людей этой планеты за всё время её существования, то это наслаждение будет во много раз меньше того духовного наслаждения, которое ощущали эти двое во время соития их душ. Это несравнимо ни с чем. Ни о каком другом наслаждении для них не могло быть и речи. Их наслаждение было в миллионы раз больше, чем любое мыслимое наслаждение этого физического мира. Они подвергались ощущениям высшего духовного уровня, недоступным нашему пониманию.

Итак, Давид не познал женщину в нашем физическом мире, зато он познал её – и какую! – в духовном мире, будучи в этом. Эти ощущения наслаждения и блаженства были настолько мощными, что, будучи вместе, они как бы представляли собой какой-то сверхмощный генератор, излучавший радость, добро и счастье. С приездом Давида в местечке многое стало меняться ещё в более позитивную сторону, но к этому мы вернёмся несколько позже.

Перед Давидом-младшим ярко высветилась картина умирающего отца. Это случилось через десять лет после его возвращения из армии. Давид серьёзно заболел, и ни местный доктор, ни другие были не в силах что-либо сделать.

Давид-старший лежал у себя в комнате на широкой большой кровати, сделанной когда-то местным столяром специально для него. На краю кровати, держа его руку, сидела Рахель. Она не плакала. Глаза её были сухи. Они прощались только физически. Он подозвал сына. Тот не мог сдержать своих слёз – он так любил отца. Давид усадил сына по другую сторону кровати. Правой рукой он сжимал руку Рахели, а левой держал руку сына. Родители Давида стояли рядом. Давид давал сыну последнее напутствие:

– Сынок, я знаю, что тебе страшно, что ты растерян, испуган, что с моим уходом ты потеряешь опору. Сынок, всё это не так! Ты уже взрослый. Тебе восемнадцать лет. Ты великолепный кузнец. Ты большой мастер своего дела. Когда мне было столько же, я не умел ковать то, что ты умеешь сегодня. Вот рядом стоит дедушка – он может это подтвердить. Так что не бойся, сынок. Береги свою маму и бабушку. Теперь ты – глава семьи. И ещё вот что. Я прошу тебя: начинай серьёзно учиться у нашего ребе. Я с ним уже говорил о тебе. Он будет очень рад. Запомни, сынок: знания – это настоящая сила. Знания принесут тебе уверенность и мудрость. Обещай мне, сынок! И ещё вот что. Когда тебе потребуется помощь, совет – приходи, ты всё получишь.

Давид-младший сквозь слёзы пообещал и упал, обхватив огромную руку отца. Давид уходил тихо, спокойно и до последней секунды не отрывал глаз от Рахели. Уходил, как праведник, уходил, как святой.