– Хорошо, я сделаю как ты просишь, – произнесла я вслух. Причём достаточно уверенно, несмотря на часто бьющее сердце. Ведь пусть сомнения не оставили меня, кое‑что я знала точно – покамест с мужем лучше согласиться, а там уже видно будет.

– Вот и ладно.

Заррах провёл рукой по моим волосам и, вернувшись к дивану, сел с видом, как если бы никакого разговора между нами не было.

– Хм, продолжим? – совершенно спокойным голосом поинтересовался он, и я поспешно взяла перо в подрагивающую руку.

– Да, конечно.

– Так вот, применять следует виддершинс.

– Это я написала, что дальше?

Отчего-то Заррах не ответил. Его вдруг лицо стало каменно-серьёзным, взгляд сосредоточился на одной точке где-то за моей спиной. Из-за этого я даже обернулась, но ничего не увидела.

– Заррах, что-то случилось?

Он знаком дал мне понять, чтобы я не беспокоила его, и в результате следующие пару минут я сидела, ёрзая на месте. Мне было любопытно и тревожно.

– Омико, на сегодня мы закончили, – наконец ожил Заррах. – Мне поступило предложение посетить земли людей и после кое-какого сегодняшнего разговора я не стал отказываться. Хотя решил немного пощекотать всем нервы.

Дракон улыбнулся – довольно и мстительно.

– Как именно пощекотать нервы? – сразу уточнила я.

– Неужели ты не поняла? – удивился он. – Сейчас поздний вечер, и раз ваши церковники осмелились тревожить меня в такое неуместное время, то пусть бегают и готовятся к моему полуночному визиту. Не собираюсь я ничего на завтра откладывать!

Заррах резко раздражился, и я, подумав, решила оставить его в покое. Мне хватало того, над чем стоит подумать.

***

– Вы уверены, что он сказал именно в полночь? – на всякий случай уточнил Самюэль ван Донатан у тщедушного человека средних лет. Им был Зарион Твейр, новый глава Церкви, и его острый подбородок с короткостриженой бородкой, в чей каштановый цвет уже примешалась седина, утвердительно опустился.

– Но… но почему в полночь? Отчего вообще Его императорское величество связался с вами в столь поздний час? – недоумевал Великий Инквизитор.

– Известие, что милорд Гилберт вместо покаяния Адриана Оумрока встретит хорошо организованное сопротивление, меня всерьёз обеспокоило, – новый прелат не так давно был всего лишь архиепископом, тихо и бездеятельно мечтающим о сане кардинала, и привычка подробно объясняться была пока ещё близка этому человеку. Кроме того, произнося своё пояснение он от смущения покраснел и, не иначе как от понимания этого, затараторил. – Понимаете, Ваше святейшество, нашему полководцу предстоит осада Добрграда, а ведь это и так крепость ещё та. А тут, тут оказывается, они успели запастись продовольствием и теперь устанавливают новые орудия на стенах! Осада станет либо затяжной, либо превратится в кровавое побоище. А это будет ужасно. Каждый день задержки начнёт угрожать вере в праведность нашего дела.

– Вы верно рассудили.

– Вот из-за этого я и предпринял попытку связаться с императором Заррахом. Понимаете, он ответил мне всего однажды. В тот день, когда я только прошёл обряд инициации. Всего одно короткое «Кто вы?» и на этом всё наше общение прекратилось. А связь в одну сторону… Мне казалось, что магия отказалась поддерживать контакт с двумя прелатами сразу, что он перестал меня слышать. Наверное, именно поэтому я решился. Я уже не ждал ответа, – смущённо прошептал признание Зарион Твейр, благо Великому Инквизитору он доверял и разговаривал он с ним наедине. – Но император вдруг взял и ответил! Сказал, что желает беседовать вживую и поинтересовался к какому порталу ему будет дозволено прибыть. Я так растерялся, что не нашёлся с лучшим ответом нежели назвать город. И тогда от него прозвучало: «Встречаемся в полночь».