– Вы не пытались убежать?

– Пытались, много раз пытались. По итогу это было бессмысленно. Нас ждали розги каждый раз после побега, не заживавшие неделями раны. Я сдался пытаться сбежать ровно в тот момент, когда наконец понял какую боль я тем самым причиняю Исрей. Единственной мыслью моей после было лишь одно – не сделать хуже ей.

– Что было после тех четырех лет упомянутых тобой, вы сбежали после? – с сочувствием спрашивал Рейжисс.

– Нет. К тому моменту я сильно окреп. Кроме тяжелой и изнуряющей физической работы я не делал ничего. Однажды приехал работорговец. Видимо ходили слухи что на рудниках работает крепкий иссари. Он выкупил меня, но не выкупил Исрей. Тогда, наплевав на личную честь, я, умоляя на коленях просил работорговца чтобы он выкупил и её. Мерзкий, высокомерный человек Лореи по итогу усмехаясь стоял надо мной. Плюнув в меня, проговорил что я не достоин даже умолять его о чем-либо и ушел по своим делам, искать других крепких рабов. Исрей он не выкупил… Попрощавшись с ней, я пообещал вернуться за ней, попросил лишь об одном, чтобы она меня дождалась. – на лице Раинкхая выступили слезы от нахлынувших воспоминаний. Стараясь их скрыть, он задрал голову высоко вверх, сильно сбавив темп езды. – Она дождалась меня… сколько всякого она пережила за последующие шесть лет нашей разлуки.

До тех пор, пока не стемнело, путники ехали молча.

– Пора остановиться на привал. Только предлагаю все же съехать туда, вглубь леса. Не горю сильным желанием махать железякой спросонья. А то и того хуже. – показывая куда-то в темноту леса, сказал Раинкхай.

Костер полыхал алым пламенем. Треск костра, завывающий гул ветра, покачивающий верхушки деревьев – это все что было слышно на много верст вокруг.

– И ведь даже животинки никакой не подстрелить… Не безопасно в нынешних землях сейчас, кто знает, может и прокормиться теперь возможности не будет. А то считай если произойдет не только Ревест пострадает. – Раинкхай проговорил, поглядывая на остатки копченого мяса.

– Есть надежда что это временный эффект. Так или иначе надо будет выяснить может чего деревенские знают? – успокаивая отвечал Рейжисс. – Уже завтра мы должны будем приехать в Ревест. И кто знает, быть может там мы и расстанемся. Мне интересно, что было с тобой потом. После того как тебя выкупили?

– Меня посадили в клетку. Мало того, с меня даже мои кандалы не сняли, сверху повесив холщовый мешок, чтобы дороги не видел, снимая его только тогда, когда давали воды и черствого хлеба. Правда длилось это не долго, примерно через недели две или три с меня все же сняли мешок. Мест я не узнавал, все было другим и растения, и животные. После мне поведали что мы направляемся в Доврил. Небольшой городок известный своими аренами, турнирами, гладиаторскими боями. За счет этого городок и жил, устраивая бесчисленные бои, кои проходили каждые выходные. Вольные солдаты, рыцари, а также рабы господ – вот кто в основном бился на аренах. И не трудно догадаться зачем именно меня везли.

С оружием я обращаться толком не умел. Но у меня на тот момент уже было достаточно развитое тело, много силы, больше, чем у людей. Оттого первые полгода я день и ночь упражнялся с палкой и манекенами под наставничеством вечно веселого и улыбающегося рыцаря «Ордена Пламенной Птицы» – Кая о Шарльва. Он же был тем единственны, кто впервые из всех людей, что мною были встречены, относился ко мне по-доброму. Старина Кай… Сделал для меня больше, чем кто-либо из людской расы. В нашу последнюю с ним встречу он посвятил меня в рыцари его ордена и передал свой меч мне, тот, что я ношу с собой. Реликвия ордена, передающаяся от наследника к наследнику.