Уильям Голдинг «Повелитель мух»

(перевод Е. Суриц)

Какая именно несправедливость со стороны белых стала для полинезийцев последней каплей – неизвестно, но в один прекрасный, а точнее, несчастный день Теимуа и Ниау, захватив с собой два мушкета и патроны, ушли в горы.

Удивительно, но, к тому времени европейцы, видимо, были уже так разобщены, что не подняли тревогу, как два с половиной года назад, когда сбежал невооруженный Тараро. Или, может быть, англичане уже настолько привыкли к рабской покорности полинезийцев, что это стало в порядке вещей – доверять им оружие? В общем, складывается впечатление, что они попросту не обратили внимания на исчезновение двух стволов и двух таитян.

Между тем, это был самый настоящий заговор, тщательно продуманный и спланированный. Полинезийцы учли неудачный опыт покойных Тараро и Охи, и на сей раз подготовились гораздо лучше.

Бомба замедленного действия взорвалась в воскресенье, 20 сентября 1793 года. Эта страшная, «черная» дата вошла в историю острова Питкэрн как Massacre Day – День Резни.

Эти события настолько прочно укоренились в родовой памяти питкэрнцев, что давно стали частью островной мифологии, превратились в предание о Мятеже на Питкэрне. В наши дни любой старожил на острове в красочных деталях расскажет, как было дело.

Итак…

…Был день сентября 20-й, года тысяча семьсот девяносто третьего от Рождества Христова.

Стояла прекрасная весенняя погода, и ничто, казалось, не предвещало трагедии. На календаре – воскресенье, но с утра пораньше, пока солнце еще не раскалило воздух, вышли все девять белых мужчин поработать на своих делянках. И не было с ними их верных вахин – на рассвете отправились они, как обычно, собирать плоды и птичьи яйца. И детей взяли с собой.

И сказал Титахити, хитрый лис, своему хозяину, американцу Айзеку Мартину: мол, видел я недалеко от дома свинью – дикую и жирную. Не позволит ли добрый мистер ему, Титахити, взять мушкет и пристрелить животное? И Мартин разрешил ему, ни о чем не подозревая. Преспокойно забрал тубуаец оружие и, скрывшись в лесу, примкнул к беглецам – Теимуа и Ниау.

Так туземцы встали на тропу войны.

И вот к участку Уильямса, жившему на отшибе, неожиданно вышли трое: Титахити, Ниау и Теимуа. У каждого по мушкету. Уильямс в этот момент чинил изгородь вокруг своей плантации. Окружили полинезийцы несчастного кузнеца и выстрелом в голову убили.

Мартин, чей огород ближе был всех, услышал выстрел и сказал: – Неплохо! У нас будет славный пир сегодня.

Наивный, он подумал, что это слуга его, Титахити, пристрелил свинью.

Донесся звук и до участка Миллза, где в тот день работали трое: сам хозяин, его друг Маккой, и его верный раб – Манарии (не знали белые, что и Манарии тоже тайно вовлечен в заговор). Когда прогремел выстрел, оба шотландца встревожились. Но коварный таитянин успокоил их:

– О, это просто Титахити стреляет в свинью для ужина.

И точно: будто правду сказал Манарии – вышел к ним из леса Титахити. Призвав на помощь все свое притворство, тубуаец сказал, что пристрелил-таки свинью, и поэтому просит хозяев отпустить с ним здоровяка Манарии. Дескать, слишком тяжела ноша, одному не справиться. И Миллз с Маккоем, пожав плечами, разрешили таитянину уйти вместе с Титахити.

О, если бы они знали, что будет дальше!

Четверка «охотников на свиней» пошли к Кристиану.

Он в то утро выкапывал коренья, расчищая землю возле дома под сад. Полинезийцы подкрались сзади и подло выстрелили ему в спину. И гласит легенда, что, прежде чем упасть, бедный Кристиан вскрикнул: «Oh, dear!» (О боже!). Заговорщики тут же подскочили и безжалостно добили его.