Вчера Маха лежала у нас в комнате, мы задернули занавески от солнца, и она смотрела на тени птиц, которые прилетают на кормушку, как кино. А сегодня они с Таней обе смотрели уже без занавесок и пытались поймать особо бесстрашных птичек прямо через стекло, и кричали им: «не жадничай!» Птички не боялись и не слушались. Ничем не отличаются от девчонок, вот вообще.

Подумала, что болезнь, как и любой кризис, наверное, обнажает внутреннюю сущность человека. Таня, когда болеет, становится еще больше вещь в себе, и за исключением редких обострений ее обычной злющности, даже гораздо спокойнее и приятнее в общении, чем всегда. Сопливая Маха становится еще более мультяшной и кукольной, но и адски требовательной. Лишь бы ходить сильно хуже не стала, а то у Махи тонус, как в стране цены на бензин – повышается всегда и от всего, чего угодно, и нормализовать его – задача. Но пока вроде хорошо ходит и, главное, по собственной инициативе.

Девочки внезапно поинтересовались, почему их только две. Я представила себе трех таких, вздрогнула и сказала, что от трех я бы точно лопнула еще гораздо раньше, чем в 29 недель. Но спросила, как бы мы назвали третью. Они обе в один голос: «Аня!» В общем, ня-ня-ня. За неимением третьей девочки они назвали Аней чечетку, которая неизменно торчит в нашей кормушке и стала уже практически членом семьи.

Маха разглядывает раскраску: «разноцветный рисунок, хотя расположен на черном». Она всегда так солидно выражается.

Маха тут ностальгировала по тем временам, когда они спали на полу, и спрашивала, когда снова. Особенно с ее соплями и в такой мороз вот только на полу не хватало спать. А Таня пришла с предложением: «а давай все время переезжать! Только в разные места». Да я смотрю, в них просто неистребим дух авантюризма.

Пока Маха выздоравливает, мы вместо обычных упражнений позанимались немного мелкой моторикой. Двигали грибы по шахматной доске, шевелили пальцами и тому подобное. И я не пойму, в чем дело. Или Таня очень быстро соображает, или Маха тормозит, но у нее заметные сложности, когда надо запомнить и повторить движение. Что же, будем тренировать.

Маха профессионально выдувает из носа радужные пузыри, а на улице -20, поэтому я убежала гулять одна, и это было прекрасно. А потом Таня для участия в конкурсе нарисовала доктора и, разогнавшись, села рисовать еще и еще, потом лепить, и они обе с головой погрузились в творчество. Я предложила Махе слепить доктора – пластика ей дается лучше графики – но Маха сказала: «это для меня очень трудно!» Ну, еще не вечер, может, попробуем.

Мы и правда слепили доктора – Маха смешивала и разминала кинетическую глину, чтобы получить нужный цвет и желаемую пластичность, а мелкие детали, конечно же, лепила я. И надо было быстро, пока материал не засох. А когда доктор был готов, девочки стали в него играть, и я только и слышала: «я засунула доктора в кабину», «доктор помялся, мама! У него ботинки помялись!». Потом они случайно оторвали ему палец, и пришлось сделать новый. В общем, сильно надеюсь, что у нас не получилась нечаянно кукла Вуду. Судьба игрушечного доктора очень непроста.

Таня в ванне занимается аутопсихотренингом: «я уже большая, я не утеку. Вода и то меньше меня! И к тому же она жидкая. А я не утеку». Давно пора было догадаться. Потом, вынырнув из ванны и вытираясь: «мама, а где доктор?» А доктор рядом с банкой с физраствором, где девочки не могут его достать. Игрушечному доктору тоже отдыхать надо.

Сидела и пыталась читать книгу, но, как всегда, со всех сторон наползли девочки и стали чего-то от меня хотеть. Тогда я предложила почитать им вслух, и они по неопытности согласились, а был это «Тысячеликий герой» Кемпбелла. В принципе, ничего такого, чего они бы не поняли – там и про сказки всего полно, им как раз достался эпизод про спящую красавицу и всякие ее скрытые и явные смыслы. Дети выдержали три страницы и самоликвидировались в свою комнату. Отлично, всегда буду пользоваться этим методом.