Я тихо и мирно колол дрова позади дома, когда примчался какой-то мальчишка, не больше восьми зим от роду, дождался моего взгляда и выпалил:

– Ле́ндерман приплыл!

После чего широко оскалился и упрыгал, поддерживая спадающие штаны.

После тройного вызова на ученической площадке сверстники, как и ребята постарше, сторонились меня, а вот вся мелкота, наоборот, воспылала невыразимой любовью. Куда бы я ни пошел, в десятке шагов за мной тащились три-четыре мелкопузых, а если им казалось, что сейчас начнется что-то интересное, например, что я иду к Хакану на тренировку, они сбегались со всего Сторбаша. Так же они оказывали разные услуги, даже если я их не просил. Как сейчас, например.

Детьми мы тоже торчали на пристани, часами подолгу смотрели на бухту, и стоило лишь мелькнуть краешку паруса, как мы кричали: «Корабль! Корабль!». Эти же придумали себе важное дело: ждали именно моего отца. Интересно, как этот пацан вырвал право сообщить мне о прибытии Эрлинга?

Я хотел увидеть отца, порадовать тем, что я стал рунным, узнать про деревню Олова и как он собирается сражаться с хуо́ркой, поэтому я бросил дрова и поторопился за мальчишкой. Может, спросить, как его зовут? Или он окончательно загордится после этого?

Отцу, видимо, уже сказали, что я вернулся. Мы столкнулись на полпути к пристани. Он сначала остановился, словно не веря своим глазам, а потом рывком подскочил ко мне и крепко обнял. И я вдруг заметил, что уже дорос до его плеча. Еще немного, и я догоню его.

– Сын. Я думал, что ты отправился в дружину Фомрира и уже сразил сотню-другую тварей. Рад, что ты решил задержаться, – у отца странно подергивалась правая сторона лица.

– Отец, я должен рассказать, что случилось в Растранде. И кто убил Ове. И еще я был в деревне Олова. Там нужно убить хуорку. И я получил благодать! Ты видишь? Я не проклят.

– Хорошо-хорошо. Идем в дом, там все расскажешь, – и отец, слегка опираясь на мое плечо, тяжело пошел по дороге.

Когда я закончил рассказ и посмотрел на отца, он, глядя на стол, обронил:

– Мы не можем открыто обвинять Торкеля Мачту.

– Но почему? – я вскочил, не в силах сдерживаться. – Всё по правилам. У тебя есть свидетель. Я свободный человек, я – карл, в конце концов. Мое слово стоит не меньше его!

– Все верно. А еще ты убил Ро́альда.

– Я защищал свою жизнь!

– Верно. Но его отец захочет отомстить тому, кто заколол его младшего сына, как свинью. И если я выставлю тебя как свидетеля, у него могут возникнуть вопросы. Ты знаешь, кто отец Роальда?

– Какая разница? Ведь мы правы! Наших людей убили.

– Его отец – ярл Ски́рре Пивохлёб. Он правит городом Турга́р, что находится возле горы Тургха́ттен. Сам он хельт, и в его подчинении немало хуска́рлов. Я слышал, что он увеличивает силу своих воинов, давая им вырезать небольшие деревеньки, но посылает приглядеть за щенками мелких воинов, которых не жалко и отдать, если что-то пойдет не так. Вот только Растранду не повезло. Будь там обычный карл, Ове бы с ним справился. В Растранд Ски́рре отправил своего сына, и в няньки приставил не кого попало, а То́ркеля Мачту. У Ове не было и шанса. Да и у тебя, кстати, тоже. Говоришь, радужная кольчуга и огромная секира?

Я кивнул.

– Не пожалел Скирре денег на сына, не пожалел. Вот только кольчуга голову не заменит. Зазнался Роальд, возгордился, убив пару рабов. Фомрир таких не любит, вот и подставил ему подножку.

– Ты так говоришь, словно я мог даже не дергаться. Роальд бы и сам убился.

– Нет, конечно, – расхохотался отец. – Фомрир дал лишь маленькую возможность, а дальше все зависело от тебя. И ты справился. Как знать, может, Фомрир помогал и Ове, вот только он не углядел его дар.