– Да. Я проведу ваш корабль прямиком в город. Меня зовут Холгер Золотое Руно, – и он провел рукой по мелким кудрям, которые выглядели в точности как овечья шкура.

Даже мудрый Мамир бы не смог придумать прозвище лучше.

Холгер махнул рукой, карви отошел в сторону, и мы двинулись вглубь фьорда.

Зачем нам проводник в прямом и широком фьорде? Мимо города-то уж как-нибудь не проплывем. Но решать было не мне, а Альрику. Впрочем, Золотое Руно и не торопился хвататься за кормило. Он прошелся по судну, перекинулся с ребятами парой слов, осторожно обошел сакравора и остановился возле хёвдинга.

– Поздновато вы. Ярмарки почти все закрылись, торговцы расплылись по домам, – Хольгер раздвинул рыжую овчину на лице, изображая улыбку.

– Мы не по торговым делам, а по судебным.

– Взялись развозить путников на зиму глядя?

– С работой в такое время всегда тяжко. А мой хирд еще и поистрепался немного.

– Да и маловаты вы для настоящего дела, – хмыкнул Золотое Руно. – Значит, на зимовку в Хандельсби останетесь? Тут бесплатного жилья нет.

– Знаю. Справимся.

– Что ж, пойду к кормчему. Скоро уже начнется.

Он встал возле Арне, оперся о борт и, не касаясь кормила, начал давать указания. Мы тут же уселись за весла. И снова началась та же пляска, что и перед фьордом. Только вот скал никаких видно не было. Судя по цвету воды, глубина тут была не меньше десяти человеческих ростов, осадка у «Волчары» небольшая. Так зачем нужны эти глупости?

Махать веслом было несложно, только я злился на постоянные окрики «греби – не греби», особенно когда не видел в них смысла. Пока не чиркнул по чему-то твердому. Глянул – а под водой макушка дерева. Нет, не дерева. Мачта!

И такие подарочки раскиданы по всему фьорду?

Я внимательно смотрел на воду и то и дело примечал тонкие тени подводных препятствий. Неужели конунг Рагнвальд так боялся нападений, что потопил целый флот?

Точно подслушав мои мысли, а скорее, угадав их, Золотое Руно громко пояснил:

– На дне фьорда лежат корабли тех, кто выступил против конунга Рагнвальда. Жаль, что последние десять лет таких смельчаков больше нет.

Петлять по фьорду пришлось довольно долго, а потом он вдруг вильнул, мы плавно обошли поворот притирку к берегу и вышли к Хандельсби. Я раззявил рот, позабыв про весло.

По обоим сторонам залива, сколько было видно глазу, волнами выстроились дома. Огромное множество! Большие, маленькие, каменные и деревянные, с еще зелеными кровлями, а кое-где крыши выкладывались досками. Густой дым, поднимавшийся от очагов, смешивался с облаками.

Горные склоны плавно спускались к воде, и город напоминал чашу, на дне которой синел залив, а ее бока были засажены домами. Там были такие постройки, что высились над другими, как великан перед людьми.

– Это ж сколько тут народу живет? – выдохнул Видарссон.

– Тысячи три, – ответил Альрик. – А летом и того больше.

Я попытался представить такую кучу людей, но не смог. Даже в старинных сказах о героях самые большие войска насчитывали две-три сотни воинов. Какого же размера хирд у Рагнвальда Беспечного? И если там хускарлы и хельты, то неудивительно, что больше никто не хочет свергнуть конунга. Да такую силищу только Бездна сможет одолеть.

По фьорду туда-сюда сновали лодчонки, широкобокие кнорры и здоровенные плоты, на которых перевозили лошадей и коров. На каждом из суденышек горели светильники, и в вечернем сумраке казалось, что по воде скользят души усопших, коих еще не успели подхватить боги.

Сакравор и тот с любопытством глядел на Хандельсби.

Пристань была и на левом берегу, и на правом, на обеих сторонах стояли корабли, но Холгер повел нас направо. «Волчару» привязали к крайнему причалу. К нам подошел карл, небрежно проверил груз, махнул рукой и ушел.