А может, все это ему привиделось, и яд ушел из тела, очистив сознание? Или, наконец, настолько подействовало лекарство имана, пусть даже принятое в малых дозах, что Арлинг перестал ощущать галлюцинации? Или он снова прибег к темному солукраю, пусть и неосознанно, излечив себя самостоятельно?

Гадать можно было до бесконечности, но внизу снова раздался грохот, а за ним знакомое чириканье.

«У прохладных звуков, долетающих издалека, нет имени. Под ногами у тебя ледяная корка, высокое небо прорывается сквозь кроны деревьев, капля воды катится подобно лавине. За этим дном есть еще одно».

Видящая замолчала в его голове, и Арлинг услышал Хамну.

– Нужно сразу две скамьи, Аллан, – кричала кучеярка, бегая по арене. – Бросай обе.

Судя по ее натужному дыханию, ныркам и прыжкам, она взяла на себя роль приманки, тогда как ее бывший соперник пытался убить тварь, бросаясь в нее каменными лавками. Гимнастические трюки Хамны сбивали чудовище с толку, но силы наемницы были на пределе.

Мертвец, лежащий у ног Арлинга, судорожно вздохнул и попытался воткнуть ему пальцы в глаза. Все-таки он был етобаром, пусть и мертвым, пусть и неожиданно ожившим. Регарди перехватил его руку, которая была слишком подвижна для умершего. Сердце етобара не билось, а из груди у него торчало пять шипов, которые Регарди осторожно изучил, едва касаясь. Острия вошли в тело глубоко, и должны были пронзить легкие, сердце, желудок – смертельный исход гарантирован. Человек источал странный запах, напоминающий ароматное цветение журависа, гниение плоти, зловоние чеснока и лука, раскаленное пекло пустыни в полдень. Вторую атаку Арлинг предотвратил, свернув мертвецу голову и еще раз сломав конечности – оказалось, что они уже были сломаны до этого. Странное зловоние исходило от шипов, на ощупь напоминающих рога ахаров. Поднявшись, Регарди еще какое-то время слушал етобара, дергающегося у его ног, но на новые атаки со сломанными конечностями и вывернутой шеей тот все же способен не был.

Наконец, Арлинг принял решение и поспешил вниз. Ногам доверия еще не было, но и другого выхода тоже. Впрочем, спуститься удалось без приключений, и даже прыжок через первый ряд, а потом приземление кувырком на арену удалось без повреждений, хотя и не без боли.

«Где же ты, обещанная сила бога?» – хотелось спросить у Нехебкая, но, похоже, тот окончательно покинул его. Все те месяцы в пустыне Арлинг чувствовал его, даже когда Индиговый молчал. Сейчас в своем теле был только он сам. И кажется, тело находилось в опасности, потому что на него мчалось чудовище. Хамна сошла с дистанции, споткнувшись на пустом месте – сказывалось длительное напряжение, но на арене вовремя появился Регарди, и внимание твари сосредоточилось на новой цели, которая двигалась. Три каменных лавки, которыми Аллан, бывший соперник Хамны, пытался убить монстра, лежали расколотой грудой. Может, льва они и забили бы, но вот носорога или слона вряд ли. Настало время меняться ролями и переходить от жертвы к охотнику. А для успешной охоты нужно правильное оружие.

– Найди арбалеты! – крикнул Арлинг етобару, нарезая по арене второй круг. – Мне нужен шибанский арбалет!

Они с тварью приближались к Хамне, которая еще не совсем пришла в себя после падения. Но, к счастью, етобар его понял и, бросив попытки оторвать еще одну скамью, куда-то делся. Оставалось надеяться, что етобары совершали свой исход из Сикелии при полном вооружении.

Где все, пронеслась в голове мысль, и тут же накрыло осознание. Зрители никуда не делись, просто теперь они не сидели, а лежали между рядами, источая зловония мертвой плоти, чеснока и журависа – сочетание, которое врезалось Арлингу в память теперь уже на всю жизнь. Тварь убила их за то время, что Нехебкай творил свое волшебство: то ли обучал его новому солукраю, то ли сам использовал солукрай. А может, Регарди все это показалось, и он просто испытал очередные галлюцинации. Неожиданно вернувшаяся сила и заново сросшиеся ноги могли быть следствием влияния иманова снадобья. Легко и привычно было верить учителю, куда сложнее – в голос, звучавший в собственной голове.