Арлинг отогнал новый приступ головной боли и сосредоточился на арене и дерущихся. Эти явно пришли сюда не по приглашению. То были драганы, которые рубились друг с другом из последних сил. Етобары-охранники, стоявшие вдоль арены, пристально следили, чтобы никто из сражающихся не покинул круг. Тех, кто нарушал невидимую границу и в азарте схватки приближался к ограждению, либо наоборот, не желал драться, опуская меч, кололи копьями, загоняя обратно в сечу. С помощью ветра Арлинг насчитал троих мертвецов на земле, двоих раненых и пять бойцов, которые еще держались на ногах, но двигались так, словно уже попрощались с жизнью.

Кем были эти драганы? Воинами Маргаджана? Каргалами? Остатками армии Жестоких, прибывших из Согдарии подавлять восстание колоний? И был ли с ними связан шпион Педера Понтуса, напавший на Арлинга в пещере? Когда в жизни Регарди появлялись его сородичи, ничего хорошего потом не случалось.

Но сейчас его больше всего интересовала Магда.

– Как ты, милая? – спросил он, присаживаясь рядом и не решаясь обнять ее за плечи. А так хотелось. Регарди чувствовал, что Фадуна сейчас не с ним, и опасался сделать еще хуже, чем уже сделал. Присесть у него, конечно, не получилось, и Арлинг скрючился рядом, вытянув левую ногу сбоку от Магды и одной рукой упершись в песок. Поза вышла забавной, но месяц назад он не мог мыслить и о подобном.

– Готовься, – ответила Видящая, не поворачивая головы. Потом вдруг схватила его за руку горячей ладонью. – Наше время еще не пришло.

Арлинг кивнул. Он понял, что Магда говорила не о смерти.

– Очнулся? – Хамна оставила учеников имана и поспешила к Регарди, слегка прихрамывая. – Они только тебя ждут.

Регарди снова кивнул. А вот Хамна имела в виду именно ее, Белую Госпожу. Давно он не вспоминал драганское имя той, которую когда-то ждал каждое мгновение. А теперь, когда он хотел жить как никогда, она, разумеется, спешила. Он чувствовал ее дыхание, разлитое в воздухе умирающего дня. Хамне вовсе не нужно было его предупреждать.

Те драганы на арене были лишь закуской перед подачей главного блюда.

– Одумайся, сестра! – крикнул сверху один из етобаров. – Ты держишься за подрубленный сук, твой путь грешен! Молись!

– А я что делаю? – огрызнулась ему в ответ Хамна-Акация. – Каждый молится богам на собственный лад.

Етобары не теряли надежду отговорить свою же от явного самоубийства. Наемники Сикелии соблюдали верность и чтили традиции боевых школ, из которых вышли, но ни один клан не мог похвастаться большей преданностью своих членов, чем у етобаров. Такие, как Хамна, были редчайшим исключением, но ятопайры были готовы принять сестру обратно. Вот только бывших халруджи не бывает. Арлинг знал это не понаслышке.

– Разрешаю тебе любой выбор, – сказал Регарди, с трудом поднимаясь на ноги. – Сделаю что смогу.

Им обоим было понятно, что сможет он немного.

– Сегодня должна была пролиться кровь только драганов, – сказала Хамна, присаживаясь рядом на пятки и не спуская глаз с арены. Арлинг чувствовал, что смотрит она не на умирающих драганов, а дальше, туда, где слышались странные звуки, не похожие на те, что обычно издавал человек. Кажется, где-то там, на другой стороне арены, была дверь, и Регарди совсем не хотелось, чтобы ее открыли.

– Братья верят, что успокоят дух Нехебкая, если принесут ему в жертву драганов, а еще лучше – того, кто его убил. Керк, новый индиговый имана, договорился насчет тебя с нашими. Поэтому нас так легко нашли. Те драганы, – Хамна кивнула на арену, – обычные переселенцы, каких сейчас много. У них простейшие боевые навыки, достаточные, чтобы не умереть на чужбине. Не профессионалы. Ночью ритуал должен быть завершен, а так как впереди еще наши смерти, то, скорее всего, сейчас их убьют, слишком затянули. Тебя мои братья будут убивать сами. Но сначала с ними сражусь я.