– Курс на остров, – громко приказал Дорофеев. – Швартовочной команде приготовиться к посадке. – После чего понизил голос и следующую фразу произнёс только для Киры и Крачина: – Твёрдая почва под ногами взбодрит людей. Я выведу их из цеппеля и расскажу, что мы будем делать дальше.

А чтобы ещё больше поднять моральный дух команды, Кира предложила Дорофееву провести весьма значимую для Астрологического флота церемонию, и капитан согласился.

Но прежде требовалось совершить посадку.

Скепсис Акселя оказался преждевременным – остров оказался большего размера, чем путешественникам показалось сначала, однако густые заросли, среди которых то и дело попадались одиночные скальные столбы, делали его весьма неподходящим для приземления цеппеля, поэтому Дорофеев принял решение садиться на довольно широкий – метров сто, не меньше – пляж. Зато облёт острова подтвердил первоначальное впечатление – он оказался необитаемым. Определив скорость и направление ветра, Базза подвёл «Амуш» к пляжу, находящемуся с подветренной стороны, который рассекала впадающая в океан речушка, опустился до пятидесяти метров и отправил наземную команду в «корзине грешника». Оказавшись на пляже, цепари закрепили сброшенные якоря в обломках скал, после чего электрические лебёдки подтянули цеппель к земле. И всё это время их прикрывала вооружённая команда Акселя. Когда же «Амуш» оказался у земли, Крачин завёл отряд в лес, но, не обнаружив в зоне досягаемости опасных животных и даже их следов, вернулся на пляж, не забыв выставить у опушки наблюдательные посты.

Только после этого Дорофеев разрешил команде сойти на берег. Но не «погулять», а заняться неотложными делами: медикус Хасина и его небольшой отряд отправились к реке – взять пробы воды и выловить «пару-тройку образцов местной ихтиологии» для дальнейших исследований; остальные занялись осмотром «Пытливого амуша» и необходимым наружным ремонтом – после многочисленных столкновений в Трио Неизвестности и прыжка сквозь идеальный шторм цеппель в нём очень нуждался. Работа спорилась, и если у цепарей были вопросы – а у них были вопросы! – их пока держали при себе. И потому что понимали, что «Амуш» необходимо привести в порядок – ведь только на нём можно вернуться домой; и потому что перед высадкой Дорофеев объявил, что по окончании работ проведёт общее собрание экипажа. Услышав это, цепари работали споро, но закончили – с перерывом на быстрый обед – только через шесть часов. Цеппель подлатали, проверили и отрегулировали рули и закрепили расшатавшуюся мотогондолу. Хасина проверил воду, убедился в её пригодности и безопасности, распорядился собрать трубопровод с тремя очистными блоками, и наполнил отмытые и продезинфицированные баки.

И только когда с делами было покончено, Дорофеев приказал команде выстроиться на пляже, однако началось собрание неожиданно: капитан подал команду «Смирно!», и на пляж вынесли временный обелиск – металлический знак Астрологического флота, официально подтверждающий, что цеппель побывал на планете, а команда сходила на берег. Демонстративной установкой обелиска Дорофеев показал команде, что не сомневается в благополучном разрешении предприятия и уверен, что планета расположена недалеко от исследованных границ Герметикона.

И голос его звучал с необычайной твёрдостью.

– Властью, данной мне Астрологическим флотом, я официально объявляю эту планету частью Герметикона и определяю ей временное название Шога.

Яму под мощное основание обелиска выкопали заранее, поэтому цепарям осталось лишь установить и закопать основание обелиска, укрепив его крупными камнями, после чего Дорофеев продолжил: