– И что? Опять в поле заночуем? – недовольно фыркает Ночка.
Сжимаю зубы, быстро же я её разбаловал, что ей теперь гостиницы подавай с пуховыми перинами…
Да погоди ты со своим полем… куда деревенька-то подевалась? Вот и поворот налево, тут должна быть… Видишь хоть что-нибудь?
Спрашиваю, хотя мог бы и не спрашивать, и так вижу, что ничего нет, только чистое поле, уже подернутое первыми шагами осени…
3
– …кем вы работаете?
– Учителем…
– Вот как… выворачивайте карманы.
– Что… я… да ни за что!
– Обыскать его! Так-так… ну-ка, что у вас в кармане… А вот и потерянная деревенька огоньками светится! Признавайтесь, где вы её взяли?
– Я…
– …украли? И не стыдно? А еще учитель, учитель во всем примером должен быть… Зачем деревню-то украли?
– Я… я не могу об этом говорить. Не имею права…
– О своих правах в темнице рассуждать будете, право он имеет…
– Нельзя так, учитель все-таки… отпустить придется…
– Вот черт… ну что поделать… Ступайте… Стража! Деревню конфискованную на место вернуть, ясно? И караул поставить, чтобы без глупостей, ишь, выдумал, деревни воровать…
– …а что вообще учитель делает?
– Да черт его знает…
– Нет, ну лекарь лечит, пекарь печет, а учитель?
Да черт его знает… учитель и учитель… не все ли равно… наше дело почет и уважение ему оказывать, пока он деревни не ворует… выдумал тоже…
2
– …а вы нас домой вернете?
– А здесь вам чем не нравится?
– Ну… так…
– Ну а раз так, давайте, слушайте… и смотрите в оба… вот, эти три черточки, это буква А, пишите себе… да, вот на этом белом, вот палочками этими пишите… А…
4
…доводим до вашего сведения, что вынуждены ликвидировать ваш мир в связи с переизбытком информации и нарушением закона «О предотвращении переизбытка информации»…
Карта карты
…вот сейчас и узнаю, что к чему, вот сейчас, когда этот валет, король, или кто он там – отсюда не вижу – или убьет меня одним ударом своего клинка, или я убью его. Тогда можно будет прикинуть, какие здесь правила, или любой самый захудалый королишка прихлопнет меня, как муху, или у меня здесь есть какие-то права, как будто у червонной девятки могут быть какие-то права, а ведь могут быть. Кто-то замирает передо мной, я упорно не могу понять, что это…
– Вы… – не выдерживаю, – что вы за карта?
Он отвечает, первый раз слышу такое имя, а вот ведь черт, сколько живу, столько не перестаю удивляться, это что-то новенькое…
Жду удара, удара нет, понимаю, что это я должен бить карту. Целюсь в упор…
– …вы… вы что? Что я вам сделала?
Не верю своим ушам, это что-то новенькое, раньше никто не пытался договариваться, умолять, просить пощады…
Стреляю. Карта падает замертво, обагряя стол своей кровью, еще не верю себе, что все получилось так легко. Пытаюсь вспомнить, что это была за карта, – два каких-то причудливых очертания не пойми чего на голубом фоне, почему-то расчерченном линиями вдоль и поперек…
– …вы… да вы сами не понимаете, что вы наделали!
Первый раз вижу бубновую девятку в таком гневе, а я-то думал, посидим как всегда за чашечкой чая или чего покрепче, поговорим по душам…
– Вы… вы сами не понимаете…
Не успеваете договорить, испуганно смотрит, как земля за окном стремительно осыпается в никуда, в бездну, обагренная кровью…
Осколок августа
…перед боем прячу за пазуху кусочек августа – того августа, в котором была Алина, в котором был Дом, и крепкие хрустящие Яблоки, того августа, в котором было будущее, которое не сбылось, но было. Бережно прячу за пазухой – прежде чем крепко сжимаю кошкодер, бросаюсь в бой. Кошкодер называют кацбальгером, вот кому надо, те пусть и называют, для меня он старый верный кошкодер, еще хорошо сказано – кошачья свалка, когда схлестываешься с врагом, быстро, стремительно, одним ударом сносишь голо… чер-рт, еле успеваю отразить атаку, а он силен, сволота эдакая, даже слишком силен, хотя, казалось бы, откуда взяться силе в этом полуистлевшем скелете, который непонятно как не рассыпается в прах…