– Совсем от рук отбилась. Я велел тебе сегодня грядки прополоть?

Рита уже стояла у порога с готовностью уйти, но понимала, что не сможет проигнорировать его вопрос. Иначе он только сильнее разозлится.

– Я не успела, ― ответила Рита.

– И не старалась успеть.

– Я завтра всё сделаю, ― обещала Рита.

– Ещё как сделаешь! С сегодняшнего дня всё будешь делать, как следует. Я лично за этим прослежу.

От его слов Рите становилось жутко. Ведь он уже показал, как именно собирается за всем «следить». Будет бить и наказывать её за любое непослушание.

– Я могу идти? ― спросила Рита, не оборачиваясь. Он так её напугал, что теперь она даже уйти боялась без дополнительного разрешения.

– Иди-иди! Поплачь в подушку, ― язвительно сказал Дима. ― Поплачь и десять раз подумай о том, что рассказать отцу.

Рита так хотела закричать, что расскажет ему всё-всё-всё, но воздержалась. Понимала, что отца рядом нет. Сейчас рядом с ней только он, а он может сурово наказать её даже за мысли наябедничать.

– Я не расскажу ему, ― неожиданно ляпнула Рита и тоже от испуга.

– Ну-ну, ― не поверил Дима. Она думала уйти первой, а в итоге он прошёл мимо неё, а она стояла в ступоре, приоткрыв рот. Как только он ушёл, Рита схватилась за сердце и тяжело вздохнула. Уже сейчас она еле сдерживала слёзы, но решила не плакать, по крайней не мере до тех пор, как не окажется в своей комнате.

Рита забрала ведро и быстрыми шагами направилась в сторону отцовского дома. И её успокоило то, что Дима тоже шёл к себе домой в противоположную сторону. Он уже был далеко, покинул их участок, и ей стало ещё спокойнее.

Рита решила вообще не плакать из принципа, потому что Дима нахально сказал: «иди домой и поплачь». Значит, он был уверен, что она обязательно разревётся. И она хотела поступить иначе, быть сильной. Не получилось. Она еле держалась уже в тот момент, когда шла к своему дому. На крыльце её ждало два ведра молока, которые ещё нужно процедить и положить в холодильник. И пока она занималась делами, держалась. Как только легла в кровать под одеяло, обида накатила к её горлу тяжёлым комом и слёзы потекли ручьём. Она не могла их сдержать, плакала и плакала, а попа пощипывала.

Рита поняла, что даже не рассмотрела свою попу после произошедшего, даже не потрогала… и она сделала это сейчас. Её сердце замерло в ужасе. Её попа была вся в распухших бугорках, и это означало, что он сильно её выпорол. Очень сильно. А ведь она и сама это знала, ей было очень и очень больно… Рита снова и снова это вспоминала, а потом плакала. Очень долго плакала, до часу ночи, и только после её глаза сомкнулись, а сердце немного успокоилось.

Утром как обычно Риту разбудил Дима громким стуком о раму подоконника. Он знал, в какой комнате она спит, и каждое утро приходил и будил её. Иногда он стучал настолько сильно, что окна звенели. Ей казалось, что он однажды разобьёт их окно. До сегодняшнего дня она намеревалась сделать ему замечание по этому поводу, но и тогда не решалась, смелости не хватало. А теперь после вчерашнего она и думать про это забыла.

– Просыпайся, соня! Пора коров доить.

– Да, я проснулась, ― ответила Рита секунду спустя. Она по обыкновению присела и подняла руку, как бы показывая, что реально проснулась и уже вот встаёт. Она всегда так дела. После этого Дима уходил, а она валялась ещё как минимум минут пять. Сегодня было иначе. Рита пробудилась и мигом вспомнила о вчерашнем. Со стоном взволнованно выдохнула и начала присаживаться. Она знала, что Дима всё ещё стоит у окна и проверяет, встаёт она или нет. Так и было.