– Я знаю, как здесь ориентироваться. Я могу помочь тебе их вернуть.

Лукас тяжело сглатывает и сжимает кулаки:

– Мы никогда тебя не выпустим. Привыкай жить в этой клетке, потому что тебе в ней находиться ещё очень и очень долго. – Выпалив это, Лукас, тяжело ступая, обгоняет меня.

Я вижу его спину, но не пытаюсь догнать. Вместо этого, следуя за Лукасом, я говорю с Дарой.

– Я нужна тебе, – говорит она.

– Ну, ты у меня. Ты прямо в этой клетке, где тебе и место.

Дара щурит глаза:

– Я нужна тебе, чтобы вести тебя и защищать от леди Эшлинг. Никто не знает её так, как я.

Какое-то время я думаю над её словами. Иногда я пыталась расспросить Дару о жизни с леди Эшлинг, но каждый раз она меняла тему.

– Ты говоришь, что знаешь её, но ты никогда не рассказывала мне, что именно произошло между вами.

Прежде чем ответить, Дара какое-то время смотрит в сторону.

– Моя сестра должна была быть самым близким мне человеком. Предполагается, что у близнецов всё общее, верно? Но она ненавидела меня с самого начала. Из-за того, что наши родители любили меня больше. Я была милее, веселее, и у меня был замечательный дар, а она была хилая, замкнутая и, как мы тогда думали, не владела никакой магией. Вокруг меня бегали, и этого она мне никогда не простит. Она наказала меня и за это тоже. – Дара топает ногой по полу клетки. – Каждый раз, когда ей представлялась возможность сыграть со мной злую шутку или подставить меня, она это делала. И чем больше родители её ругали, тем злее она становилась.

Я дрожу. Леди Эшлинг подставляла Дару?! Вот откуда, должно быть, взялись все её идеи игр, в которые она предлагала мне играть с другими. Крошечная трещинка появляется на моём сердце, соединяясь с остальными, которые появляются каждый раз, когда я узнаю что-то новое о прошлом Дары.

Она продолжает:

– Однажды она сломала мне лодыжку, и родители пригрозили отправить её в закрытую школу. Моя сестра пришла в невероятную ярость, я никогда её такой не видела. Поздно ночью, когда родители легли спать, она пришла ко мне в спальню и положила руки мне на горло. Так она обнаружила свою силу. Её навязчивое желание забрать всё, что у меня есть, чтобы родители любили её тоже, в итоге пролило свет на её способности. – Дара давится словами. Слёзы сверкают в её – моих – глазах за секунду до того, как они свирепо вспыхивают. – И тогда она забрала её всю. Вся моя магия исчезла. – Дара содрогается. – Когда она напала на меня, я пыталась вырваться, но не смогла. Чтобы украсть магию, ей достаточно всего лишь находиться близко к жертве. Я чувствовала, как волшебство перетекает из моего тела в её, но не понимала, что происходит – кроме того, что я становлюсь всё слабее и слабее и что не хочу уходить. Я не хотела умирать. Поскольку мой дар был неотделим от тела, я не могла выжить, но украсть мою душу у сестры не получилось. Всё, что делало меня мной, было выпито до дна. Моё тело обратилось в пыль, и я была обречена скитаться по миру теней – не мёртвая и в то же время не очень-то живая, просто отблеск прошлой меня. Я видела, как проходит жизнь, время утекает мимо, но я не могла ни на что повлиять. До тех пор, пока ты не нашла меня и не сделала своей тенью.

– Это ужасно. Мне жаль, Дара.

Дара кривится:

– О, это ещё не всё, что она сделала. Она забрала мою жизнь. Забрав мой дар, сестра какое-то время притворялась мной. Она упивалась вниманием родителей, плела им какую-то ложь насчёт того, что она якобы сбежала – но таким образом сестра могла только дурачить их. Наконец ей надоело менять обличья. Она не могла ничего с собой поделать – ей необходимо поглощать чужую магию. Когда наши родители поняли, что она больше не может перевоплощаться, они узнали правду и отреклись от неё, но их ждал печальный конец. Вскоре сестра украла дар вызывателя молний, но понятия не имела, как им управлять. В ярости она обрушила молнию на наших родителей, и они этого не пережили.