Мисс Идеал подошла к шкафу с архивом одержимостей, нашла нужную дату и достала пыльную папку. На ней было написано: «Дело №34—283ИГ Итан Ли». Она положила её перед Икриссом.

– Единственный случай, когда негативная энергия была самостоятельна. А может, и не единственный. Мы не можем видеть эти сгустки, но это не значит, что их нет.

Икрисс потёр подбородок.

– Что теперь? – спросил он.

– Ты давал нам задание третьего сентября. Мы должны были следить за состоянием людей. У всех, кроме меня, была одержимость. Я продолжу наблюдать за ней, а заодно за людьми, которые её окружают.

Платиновые глаза мисс Идеал горели азартом. С его влиянием Икрисс спорить не стал.

– Пиши подробный отчёт. Мне нужны не теории, а доказательства, – сказал сын главы утопии и приказал стражам расходиться по домам.

У выхода из главного дома утопии мистер Тайна остановил Нину.

– У тебя накидка в дырках. Не забудь заштопать

Та посмотрела на себя и ужаснулась количеству отверстий в материи.

– Спасибо, Тайна.

Тот махнул и ушёл. Она вышла из здания и направилась домой. Нина залетела к себе в квартиру через то же открытое окно в спальню. Все эмоции вырвались наружу и, скинув капюшон и превратившись в человека, она села посреди комнаты и осталась там, пока крик души не стих.

На кухне стоял остывший кофе, на полу рассыпавшаяся стопка книг. Нина обессиленно прошла к столу и нагнулась, чтобы собрать литературу. Она вернула её на прежнее место, рядом с кружкой кофе.

Нина схватила её и резко выплеснула в раковину. Чашка была пуста, если не учитывать гущи на дне и стенках, которая точно описывала отношения Нины и Альберта.

«Ты мне много раз помог, но после всего пережитого оставил самый горький осадок, – она повернула чашку на 45 градусов, чтобы взглянуть на дно и стенки. – Такой же в моей душе сейчас».

Она включила воду и помыла стакан, вытерла и аккуратно убрала на полку, фанатично двигая из стороны в сторону, чтобы он встал точно по центру между двумя другими чашками.

«Странно… Сравниваю Альберта с кофе, себя с чашкой. Но я была совсем пустой до того, как с ним познакомилась. Он наполнил меня содержимым. А потом исчез. Снова пустота. Снова тяжело на сердце», – продолжала она копаться в мыслях.

Телефон зазвонил. Это была мать.

– Привет, мам, – сказала Нина.

Та, услышав голос дочери, забыла, зачем звонила.

– Что-то случилось? – спросила Энни.

– Нет, просто устала…

Мать чувствовала, что с дочерью что-то произошло, но навязываться не стала.

– Зачем звонишь?

– Альберт рядом? Мне срочно нужно у него кое-что спросить. Помнишь мою подругу, у неё такое произошло!

– Альберта нет. Он ушёл, – голос Нины дрогнул.

– Ладно, я ему сейчас сама позвоню.

– Не звони! – прервала её Нина. – Мы расстались.

Энни ахнула.

– Мы сейчас с Мией приедем к тебе…

– Мам, не переживай за меня. Это всего лишь очередное препятствие. «Пережитые чувства делают нас сильнее», – так ты говоришь. «Пережитые эмоции делают нас умнее», – так говорил отец.

– Совсем мне не нравятся твои разговоры! – запротестовала Энни.

– Будем считать, что я стала сильнее и умнее. До завтра, мам. На выходных я к вам приеду.

Нина положила трубку и вытерла глаза и нос. Она снова бросила взгляд на чашку.

«Ты был настоящим кофе для меня, Альберт. Будь ты растворимым, обычной пустышкой, от тебя остался бы едва заметный след на кромке и стенках. Но как по мне, лучше бы ты был именно той пустышкой», – подумала Нина и прошла в комнату, где включила компьютер и открыла учётную запись преподавателя.

– Ах да! Дырки на накидке и царапина на плече, – вспомнила Нина и накинула капюшон, чтобы починить свои крылья.