Он подошел ко мне почти вплотную, и, если бы форма Каандора была физической, я бы наверняка смогла почувствовать его дыхание. Но он оставался всего лишь эфемерным проводником. Иллюзией, которую почти никто не способен увидеть.

«Волк должен охотиться в стае. И к нашему общему сожалению, твой отец, еще будучи неосторожным юнцом, отказался от судьбы вожака во имя любви. Ксертоньские волки слабы, разрозненны и не способны защитить местность, как должно. А ты, – Каандор указал на меня длинным когтем, – слишком долго пребывала в неведении о магическом мире, чтобы восстанавливать разрушенное другими. Это не твоя ноша. Дитя не должно отвечать за грехи своего отца. Я слишком давно живу, чтобы это усвоить».

– Не вижу логики – при чем тут твоя тяга к Смирновым? Почему это ты с ними можешь сокращать дистанцию, а я – нет? – горький привкус несправедливости осел на нёбе. Я чувствовала себя обманутой тем, кто только и делал, что говорил о вампирах как об ужасных существах, а теперь сам пытался не только уговорить меня открыть личный дневник Стаса, но и преспокойно стоял и рассказывал об общении с Максом.

«Потому что я – всего лишь дух. Сила крови не зовет меня, а вот тебя…»

Каандор многозначительно замолчал, но даже от упоминания крови вампиров я почти машинально облизнула губы. От духа жест не ускользнул.

«Видишь. Ты пока не готова. Тебе не хватает внешнего стимула, чтобы совладать с жаждой».

– Но когда я буду готова?

«Возможно, когда прочтешь этот дневник», – Каандор кивнул в сторону комода, под которым был припрятан увесистый том, и я недовольно закатила глаза.

– Придумай предлог получше, – я резко перешагнула порог ванной комнаты и захлопнула за собой дверь. – Не иди за мной!

«Как скажешь», – после непродолжительной паузы ответил он, и от тона Каандора в моей душе затрещала наша связующая нить. Еще один шаг назад, вместо такого нужного навстречу.

Когда я вышла из номера, настроение было совершенно испорчено. Я не хотела присоединяться к другим в бассейне, но и оставаться у себя не могла, прекрасно понимая, что Каандор не отстанет. На чьей он, в конце концов, стороне?

В коридоре веяло прохладой. Завернувшись поплотнее в мягкий фирменный халат спа-центра, я пошла к лестнице. Навстречу мне шла уборщица. Она катила перед собой тележку с моющими средствами и всевозможными щетками. Я коротко улыбнулась женщине и пошла к лестнице, удаляясь все дальше от номера.

В фойе первого этажа оказалось многолюдно. На мягких кожаных креслах сидели знакомые ребята в таких же халатах, как у меня, и пили чай из узких стеклянных стаканчиков, которые по форме напоминали причудливые песочные часы с широкой воронкой посередине. За столом одной из компаний я приметила Андрея – друга Никиты. Стоило нашим глазам встретиться, как я почувствовала на себе обжигающий взгляд, полный ненависти, и поспешно принялась перебирать в голове причины, по которым могла его вызвать, однако не вспомнила ни одной. Странное дело.

Я тряхнула головой, пытаясь отогнать непрошеные мысли. Последнее время мнительности мне хватало на двоих, как и поводов для беспокойства. Рассудив, что мне просто показалось, я ускорила шаг, чтобы поскорее пройти фойе, и преуспела: чем дальше я пробиралась к цели, тем меньше ребят из параллели и сотрудников центра встречала по пути.

Невольно я то и дело осматривалась по сторонам, ожидая, что Каандор объявится с очередным подначиванием и испортит мне день окончательно, но темный попутчик не спешил, будто выжидая момент. Тревожные мысли накатывали одна за другой, и это по-своему раздражало, вот только остановиться, как назло, не получалось. Стараться договориться с собой, пока ты на взводе, – это как тушить огонь бензином: не только бесполезно, но и создает эффект, обратный нужному.