Она снова дотронулась до опоры моста одним пальцем и почувствовала знаки Хартии, змеящиеся в древесных волокнах. Послание сержанта Геррена останется здесь навсегда, его сможет услышать любой маг Хартии – до тех пор, пока время не завершит свою разрушительную работу и опора вместе с самим мостом не сгниет или не будет унесена потоком.

Сабриэль вдохнула поглубже еще несколько раз, пока в животе не улеглась свистопляска, и заставила себя снова прислушаться.

Кто-то из великих мертвых вернулся к жизни – а долг ее отца в том, чтобы не допускать такого! Почти не приходилось сомневаться, что появление великого мертвого и исчезновение Абхорсена как-то связаны.

Послание прозвучало еще раз; Сабриэль внимательно его прослушала и, смахнув непрошеные слезы, пошла дальше, вверх по тропе, прочь от моста и от мертвых, к Рассеченной Вершине и расколотому камню Хартии.

Скалы расступились, и в небесах над головой замерцали звезды. Ветер задул резче и погнал снеговые тучи на запад. Вышел молодой месяц; он разгорался все ярче, пока на припорошенную снегом землю не легли тени.

Подъем к ровной площадке на Рассеченной Вершине занял не более получаса, хотя тропа сделалась крутой и идти стало нелегко. Ветер к тому времени усилился, небо очистилось, в лунном свете все вокруг обрело более четкие контуры. Но в отсутствие облаков заметно похолодало.

Сабриэль подумала было призвать Хартию и сотворить согревающее заклинание, но она уже устала и потеряла бы на этом больше сил, чем могло восстановить тепло. Вместо этого девушка остановилась и надела подбитую овчиной непромокаемую куртку, доставшуюся ей от отца. Поношенная куртка была ей сильно велика, пришлось потуже затянуть перевязь и бандольер с колокольцами, зато от ветра она защищала надежно.

Немного согревшись, Сабриэль вновь побрела вверх по последнему отрезку тропы, где склон сделался настолько крут, что строители тропы сочли нужным вырубить ступеньки в граните, ныне истершиеся и опасно крошащиеся.

Сабриэль так сосредоточилась на том, чтобы не оступиться, что сама не заметила, как добралась до вершины. Не поднимая головы и высматривая в лунном свете очередную ступеньку понадежнее, она уже занесла было ногу для следующего шага – и тут осознала, что подъем закончился.

Вот она, Рассеченная Вершина: узкий гребень, где сходилось несколько склонов холма, образуя миниатюрное плато с небольшим углублением в центре. В углублении лежал снег – громадный сугроб мерцал в лунном свете, ослепительно-белый на фоне красного гранита, напоминающий по форме сигару. Ни деревьев, ни растительности здесь не было, но в самой середине сугроба возвышался, отбрасывая длинную тень, темно-серый камень. Он был в два раза шире и в три раза выше Сабриэль и казался целым и невредимым, пока девушка не подошла поближе и не разглядела зигзагообразную трещину, рассекавшую его надвое.

Сабриэль в жизни не видела настоящих камней Хартии, но знала, что они во всем подобны Стене: знаки Хартии струятся сквозь камень, словно ртуть, обретая форму, вновь растворяясь и снова составляясь вместе в нескончаемой истории, повествующей о создании мира.

На этом камне просматривались знаки Хартии, но – неподвижные, застывшие, как снег. Мертвые письмена, врезавшиеся в обработанный камень, бессмысленные надписи – и ничего более.

Сабриэль никак не ждала такого и с запозданием поняла, что ей следовало бы подумать наперед. Ей представлялось, что камень расколола молния или что-то в этом роде, но позабытые уроки, слишком поздно воскресшие в памяти, подсказали: это не так. Разбить камень Хартии способна лишь некая страшная сила Свободной магии.