Дура я. Надо было свою интуицию слушать и валить оттуда. Это первое, что пришло в голову, когда очнулась в незнакомой машине. Запеленутая во что-то меховое и пропахшее чужим телом. Тут же поняла, что сумки с побрякушками на поясе нет. Пистолета, само собой, тоже.

– Дергаться только не начинай, мы на дороге, – сказал молниеносно скрутивший меня белобрысый амбал, стоило только шевельнуться.

– Где моя сумка? – Горло хрипело, пересохшее до невозможности.

– Эта та, что с блестяшками? У меня. Как объяснишь, откуда у тебя столько, отдам.

Ну да, держи карман, объяснять я тебе стану.

– Куда везешь? К ментам?

Судорожно начала соображать, будет ли шанс вырваться, когда дверь разблокирует.

– Надо к ментам? – ухмыльнулся он, зыркнув на меня коротко.

Сдержав желание огрызнуться, процедила:

– Не надо.

Он свернул и быстро припарковался.

– Так, давай без закидонов. Мы сейчас зайдем в больницу, тебя осмотрят. И ты будешь вести себя тихо.

– Или что? Сдашь?

– Или рискуешь проблемы со здоровьем заиметь нешуточные, бестолочь. Руки можешь лишиться.

– А ты типа доктор у нас?

– Я типа тот, кто готов с тобой возиться в ущерб своим планам. Зацени.

– Я бы больше заценила, если бы ты мне просто сказал, как найти Шаповалова.

– Никак. Я тебе сразу сказал, что сейчас никак.

– Ну раз так, то открой дверь, отдай мое, и я пошла.

– А вот тут ты хрен угадала, дорогуша. Явилась в офис девка, одетая в засявканный плащ, как бомжиха, при этом под этим верхним дерьмом все прилично и пахнет парфюмом, что стоит кучу бабок, со стволом и цацками на целое состояние. Ногти обломанные, но с остатками такого маникюра, что не каждая себе позволить может. – Надо же, какой наблюдательный гад. – Требует Шаповалова. Нет, теперь я, пока не разберусь, что за фигня происходит, хрен с тебя слезу.

– Тебе и залезть на меня не светит, – огрызнулась, чисто импульсивно сжав бедра плотнее. Потому как сказала – и на миг привиделся он, здоровенный, голый, со вздувшимися мускулами на теле, которое сто пудов не похоже будет на то единственное голое мужское тело, что мне случалось видеть в реале. Рыхлое, бледное, дрябловатое, с изрядным пузом и этими противными многочисленными темными родинками повсюду. Херня какая прет в башку, я аж головой тряхнула.

– Спорное утверждение, – гоготнул наглый тип.

– Тебе-то что за дело до всего этого?

– Колька – наш с Яром совладелец. Если он влез во что-то незаконное, то это напрямую прилетит и по нашим задницам.

– Дай мне уйти, и ничего такого не случится.

– Так, выходим и ведем себя прилично, поняла? – кивнул он на освещенное крыльцо больницы, будто и не услышав меня.

Поняла, что теперь у меня так-то есть твоя теплая дубленка. А в кармане, между прочим, нащупала увесистое такое портмоне.

– Боев, на два слова тебя. – Что-то мне тон Ромки Насонова, моего давнего приятеля, врача в краевой больнице, сильно не понравился.

Как и то, что он, злобно зыркнув на меня, не оборачиваясь, попер вперед по коридору, явно предлагая следовать за ним.

– Что такое? – насторожился я. Неужто все сильно плохо у этой свалившейся на меня проблемы с секретом.

– Значит так, – непривычно строго начал Насонов. – Я все, конечно, понимаю, молча и ребят ваших штопаю, и тех, кого они случайно помнут. Но это, – он ткнул дрожащей рукой в сторону смотровой, – перебор! Я слышал и до этого, что ты с женщинами не сильно-то любезничаешь, но одно – наорать, а другое – руки распускать!

– Ты сдурел? – офигел я.

– Это ты сдурел, если думаешь, что покрывать такое буду. Избил, запугал, черт-те что с ней делал вообще! Считаешь, привез подлатать, и все нормально?