Сабина перевернула страницу, и тут волосы зашевелились у нее на голове, потому что следующая запись касалась Тверитинова.

«С. Ф. меня пугает! Кажется, я зря сбросила его со счетов. Вчера задержалась в приемной, чтобы допечатать письма. Я была уверена, что он уже ушел. Напоследок рискнула снова заглянуть в святая святых Чагина. Открыла дверь и уже спустилась на несколько ступенек вниз, когда дверь кафельной комнаты у меня на глазах открылась и оттуда вышел С. Ф.! Увидев меня, он так разозлился, что прямо позеленел. Начал орать, почему я нахожусь там, где мне совершенно нечего делать. Я стала что-то лепетать про образцы, но он сказал, что сам составляет список моих дел и никаких образцов у меня не просил. Сказал, что очень мною недоволен, и требует, чтобы я не выходила «зарамки».

Что понадобилось Тверитинову в пустой кафельной комнате? Максим сказал, что его кузен практически не занимается производственными делами фирмы. Тогда зачем он туда отправился, да еще поздно вечером, когда все ушли?

Следующая запись потрясла Сабину до глубины души.

«Меня хотели убить! Меня душили в подъезде моего дома. Самое ужасное, что С. Ф. буквально вытурил меня из своей квартиры. В последнее время я постоянно ночевала у него, даже Патрик привык. И вдруг сегодня, после нашей стычки, босс отсылает меня прочь! Сказал, что мне не обязательно завтра приходить с раннего утра и что он дает мне возможность отоспаться, навестить родные стены…

Сначала я даже обрадовалась, потому что стала его бояться. Вдруг в кафельной комнате с Чагиным разговаривал об убийстве сам С. Ф.? Мне ведь так и не удалось узнать наверняка, кто был внутри в тот, самый первый раз! И вот я отправилась домой. Возможно, нужно было позвонить Патрику, но я знала, что у него вечером какое-то мероприятие, мне не хотелось отрывать его от работы. Какая я была дура!

В подъезде меня ждали. Именно меня! Когда я шла, то видела, что Машка из пятнадцатой квартиры влетела внутрь, и через пару минут зажегся свет в ее кухне на первом этаже. Я оказалась в подъезде сразу после нее. Тот, кто на меня напал, стоял прямо за дверью. Он набросил мне на шею шнурок и начал затягивать концы! Господи, я до сих пор не знаю, как мне удалось спастись! Я успела всунуть под шнурок пальцы, извернулась и выскользнула из удавки! А потом бросилась вверх по лестнице и стала биться во все двери подряд! Машка сразу выскочила, потому что увидела меня в «глазок». Мы вызвали милицию, но они, понятное дело, никого не поймали. Приняли у меня заявление о нападении – с тем и уехали.

Теперь я совершенно уверена, что С. Ф. специально отправил меня домой – на верную смерть. Он кому-то позвонил и сказал, что я еду. Меня ждали и хотели заставить замолчать навсегда».

Сабина оторвалась от чтения, потому что почувствовала, как по ее спине поползли мурашки – длинной колонной, двигавшейся от затылка к копчику. Огонек свечи дрогнул и закачался. Она выпрямилась и в ту же секунду поняла, что за спиной кто-то есть. Медленно повернулась и ахнула: Тверитинов стоял буквально в двух шагах от нее, держа в руке нож с длинным лезвием. Выражение его лица было торжественным.

– Я вас убью, – сказал он, неотрывно глядя на дневник в руке Сабины.

И она поняла, что проиграла. Хотела двинуться, но тело не слушалось: его парализовало от ужаса. Тогда она зажмурила глаза, чтобы не видеть, как ее будут убивать, и изо всех сил стиснула зубы. Ей было так страшно, что все у нее внутри перевернулось. Разбуженный желудок заворчал – громко, на всю кухню.

– Зачем вы заходили в мою спальню?

Наверное, он решил ее помучить, а потом уже прирезать, как овечку. И тут вдруг Сабина поняла, что паралич прошел, что руки и ноги подчиняются ей, и решила побороться за свою жизнь. Она распахнула глаза и увидела, что диспозиция не изменилась: Тверитинов по-прежнему тут со своим тесаком, наставленным ей в живот. Единственным ее оружием были огарок свечи, который она держала в левой руке, и дневник Ани Варламовой, стиснутый пальцами правой. Ими она и воспользовалась. Выпад ее был молниеносным. Сначала она ткнула свечой Тверитинову в нос, а потом изо всех сил хлопнула его дневником по голове. Отпрыгнула назад и присела, выставив вперед правую коленку. И крикнула: