– Зачем вам столько соли? – удивляется парень, глядя на груду посреди двора.

Я молча кое-как расписываюсь в его бумагах (моя закорючка напоминает что-то типа дрожащей галочки) и не показываю вида, что сама задаюсь этим вопросом.

– Надо.

На земле лежат десять огромных мешков. Из-за дурацкой заминки поставщики забыли прислать нормального парня, который должен снести их в подвал, в итоге мисс Татум ушла разбираться с фирмой, сказав, что сейчас пришлет кого-нибудь из учеников: "Все равно они любят тренировки".

Я молюсь, чтобы это был не Рэй, мне его хватило сегодня. И в тоже время хочется снова увидеть.

Мои молитвы услышаны кем-то, и этот кто-то имеет странное чувство юмора – мне на помощь идет сам Стефан Клаусснер, коренастый, словно специально надел майку, чтобы все видели его выпуклые железные мускулы и перевязанное плечо. Он надвигается, как туча, прекрасный, грозный, темноволосый, с фирменным жгучим взглядом из-под четких широких бровей. На секунду мы словно чувствуем мощь, скрытую в этом парне. Я сначала задаюсь вопросом, почему мисс Татум пригласила помочь человека с травмой, но потом понимаю, что он выглядит не особо беспомощным.

– Что у вас тут? – спрашивает Стефан почти грубо, отрывисто, не смотря на меня.

– Нужно мешки перетащить. Я заказ отдал, все остальное – дело ваше, – отчеканивает парень с безразличным видом Стефу, после чего разворачивается и уходит, оставив меня наедине с человеком-вулканом.

Стефан тут же смотрит на меня. И я кидаюсь открывать кладовую.

Распахиваю двери кладовой; оттуда тянет влажной прохладой подземелья. Включив свет, я едва успеваю найти место, куда все сложить, как уже появляется Стеф, несущий на спине огромный мешок соли.

– Куда класть?

– Сюда, – я указываю на найденное место.

И Стефан проходит очень близко, так что я чувствую от него запах пота и мусса для волос.

– Может, стоит позвать кого-то другого?

Он останавливается, пронзая своими темными глазами.

– Зачем? Меня боишься?

Последние слова сказаны с вызовом и плохо скрываемой яростью.

– Нет, твое плечо, оно до конца не зажило. А тут мешки таскать надо.

– Справлюсь.

Он хмуро двигается к выходу.

На пятом мешке, я вижу, что парень весь в поту, а рана, кажется, открылась.

– Нет. Я все-таки позову кого-нибудь. Это не дело!

– Я сказал, справлюсь, значит, справлюсь! – рявкает он в ответ, и я невольно содрогаюсь. – Мисс Реджина послала меня, значит, таскать буду я. Ее приказы не обсуждаются.

– Звучит, будто она военачальник твой… Или она хозяйка, а ты слуга.

Лучше бы я прикусила язык! Потому что он меня отшвыривает, как мячик, и я падаю на пол, ударяясь о мешки с солью. От моего удара один из мешков лопается под весом других и от угла рядом стоящих железных полок, и меня обдает сверху мелкой пылью соли. Это ужасно. Я чувствую, как она песком сыпется мне на голову, за шиворот и под ноги. Я зажмуриваюсь, чтобы, не дай бог, соль не попала мне в глаза. Откуда-то я слышу странный звук. И только когда соль прекращает течь на меня, я осторожно открываю глаза и понимаю, что Стефан смотрит на меня и смеется. Только смех злобный.

Этого хватает, чтобы достичь пика ярости. К его изумлению, я вскакиваю и надвигаюсь, сжимая кулаки и распространяя клубы соли вокруг себя.

– Смешно, да?

– Ты смогла выйти?

Он ошарашенно пялится на меня.

– А ты думал, меня засыплет по самый нос?

И я кидаюсь с кулаками на него, не соображая, что делаю, а главное, с кем. Конечно, мои жалкие потуги сделать больно Стефу пресекаются его легкими движениями; он будто муху отгоняет. В итоге, я делаю нечестный ход – хватаю его за рану, вцепившись ногтями в кожу. Я вижу, как багровой струёй кровь течет по его горячей мускулистой руке. И тут понимаю, что наделала. Ужас, вина, стыд.