– Реджина специально отправила тебя с ней?

– Да, чтобы лучше ее узнал и чтобы мы пообщались. Я за завтраком догадался, а она подтвердила.

– И хорошо пообщались?

Ева проходит и садится в кресло. Я у себя от такого избавился: слишком уж неудобное.

– Ну, да. Я пообещал ей извиниться при всех за свое поведение.

– О! Оденкирк, это прогресс! Правда, готовься: Стефан в ярости на тебя.

Я тут же вспоминаю обозленный и расстроенный вид Стефана, когда тот узнал, что Мелани – всё ещё Мелани.

– Кажется, с ним будут проблемы.

– С ним всегда проблемы.

– Так ты идешь на вечеринку?

Я оборачиваюсь на задумчивую Еву, которая сидит в красивом блестящем платье с непозволительным мини, уложенной причёской и с макияжем. Ее такой не каждый день увидишь. Очень горячо выглядит.

– Иду. Только кто будет с Мелани, когда проснется?

– Я побуду.

– Смотри, Кевин заревнует.

Она встает с кресла, поправляя платье.

– Смотри, Стефан заревнует, – киваю я на ее длинные и слишком открытые ноги.

– Стефана легко отвлечь парой поцелуев. А вот Кевин не особо будет рад, если ты к нему полезешь целоваться.

– Мы договоримся с ним, – смеюсь я. – Кстати, Кевин идет с вами?

– Вроде бы собирался.

Она почти доходит до двери и останавливается.

– Есть последние новости из стана Химер. Кажется, они догадались, что Мелани жива. У них там идет какое-то движение. Реджина обеспокоена, что они будут искать ее, и узнают всё.

– И что?

Мне это не нравится. Если Химеры всё узнают – нам несдобровать: либо перебьют весь Саббат, либо отдадут на суд Сената за нарушение третьего правила – закон Равновесия.

– Не знаю. Артур и Реджина думают над этим. Наверное, обратятся к другим Светочам за помощью.

Она кидает взгляд на Мелани и выходит.

Я медленно прихожу в себя. Такое ощущение, будто мое тело – чугун, камень, дерево, да что угодно, только не тело. Что-то тяжелое, неподатливое.

Глаза закрыты, но голова работает, притом не очень хорошо. Словно я переспала положенную норму. А во рту кислятина. Господи, надеюсь, я не проспала подъем, не хотелось бы получить нагоняй от мисс Татум! Заставляю себя подняться и сесть, но глаза все так же закрыты. Тяжелые веки не хотят открываться. Приступ зевоты словно подтверждает, что я не прочь дальше спать. Но если усну, то будут проблемы, а, во-вторых, так можно опять впасть в кому. Тру глаза-предатели, затем запускаю пальцы в волосы и чувствую, что у меня там все спутано в воронье гнездо.

Хорошенько проморгавшись, я поднимаю взгляд, чтобы привычно посмотреть в окно. Но первое, что вижу – цвет грозы. И он улыбается.

Рэйнольд сидит в кресле, подавшись вперед, облокотившись на колени, и смотрит на меня в упор. И улыбается.

– Рэй? – Мой голос ломается в конце, что приходится откашляться, чтобы продолжить. – Ты что здесь делаешь?

– Наблюдаю, – напевно отвечает он, будто действительно видит жутко интересное явление.

– Зачем? – выпаливаю я. А затем понимаю, что это не тот вопрос. – Что ты делаешь в моей комнате?

– Я уже сказал, что я делаю в твоей комнате.

Он откидывается в кресло, положив руки на подлокотники. Будто сидит на троне. И продолжает улыбаться! Это выводит из себя. Раздражает.

– Зачем? – Нет, все–таки первый вопрос был правильный.

– Чтобы узнать, как ты после вчерашнего.

Ага. Вчерашнее. А что у нас было вчера? Я пытаюсь вспомнить, но последнее, что я помню, это разговор про вечеринку за завтраком.

И тут замечаю, что одета: я спала в джинсах и майке. И воспоминания, словно из корзины, сыплются одно за другим. Завтрак, спор с Рэем, больница и куча врачей, весть о смерти Салем и …темнота.