– Деда, ты…

Он трясет головой, останавливая меня.

– Яночка… Давай не сегодня, лягушонок.

От того, что он называет меня точно как мама, в носу щиплет. Отвожу взгляд – не нужно, чтобы он видел мои слезы, не хватало, чтобы больной успокаивал здорового.

– Давай я пока разложусь, осмотрюсь, а ты полежи, отдохни, да? Все утро суетился, вижу же.

Дедуля отмахивается:

– Я отдохну потом, ты только не нагнетай. Лучше тебе помогу.

– Деда!

– Ну просто рядом побуду. Я не так плох, как ты думаешь, лягушонок.

– Что говорят врачи? – внезапно решаюсь я. – Какой вообще диагноз? Мама мне ничего толком не объяснила, она вообще в курсе? Это… рак? Если лекарства нужны…

Дедуля останавливает меня жестом. По лицу вижу, насколько неприятно ему об этом говорить. Я читала, что порой тяжело больные отрицают болезнь, но в жизни с таким еще не сталкивалась, не знаю, как себя вести и что делать.

– Давай смиримся, что врачи ничем не могут мне помочь. Некоторые вещи просто случаются, и остается только их принять, – его голос звучит тихо и спокойно, а мне хочется орать, что есть мочи. – Лекарства у меня есть, да и не нужно мне ничего, чего нельзя найти в Севастополе.

Не отвожу от него пытливого взгляда и молчу. Он подходит, обнимает меня за плечи, прижимая к себе:

– У нас с тобой есть более интересные темы для разговоров, правда же, лягушонок? И дела есть поважнее. Пойдем.

Дедуля ведет меня в комнату, где я теперь буду жить. Она небольшая, но с первого взгляда понятно, как он меня ждал. Готовился, старался, чтобы мне было удобно и уютно! Все полки предусмотрительно пусты. На окнах, похоже, новые шторы, на кровати стопка постельного белья и полотенец еще с этикетками, под окном массивный рабочий стол с удобным вращающимся креслом, есть даже небольшой туалетный столик с зеркалом. В открытое окно лезут ветки гибискуса, стекла сияют чистотой, кругом ни пылинки. А я-то настраивалась на трудовые подвиги прямо с порога. Точно не сегодня.

Вздыхаю украдкой – урезонивать дедулю нет никакого смысла, это я уже поняла. Он предпочитает делать вид, что ничего не происходит. Мне остается только стиснуть зубы и подыгрывать.

Неспешно раскладываю и развешиваю вещи. Я промахнулась, набрала теплой одежды, привезла даже зимние сапоги и пуховик. Когда они понадобятся с такой погодой? Придется просить маму выслать что-то летнее. Дедуля помогает, одновременно рассказывая, куда в городе мне непременно нужно сходить. Потом уходит готовить мне ванную. Я все могу сделать сама, но не спорю, вижу, как ему приятно делать что-то для меня. Ладно, сегодня пусть развлекается, а завтра посмотрим.

Заканчиваю в одиночестве, запихиваю дорожную сумку под кровать и, наконец, нормально осматриваюсь, не стесняясь дедулю.

Чистенько, но бедненько – первое, что приходит в голову. Но если присмотреться – понятно, что это не так. Совсем не так! Из нового в моей спальне только рабочее кресло и туалетный столик. Остальная обстановка, кажется, застала выступления Хрущева и Брежнева, если не самого Сталина. Мебель массивная, старинная, хоть с виду и простая, без обилия финтифлюшек. Кровать с кованым изголовьем. Платяной шкаф запирается на симпатичный ключ, а изнутри к дверце прикреплено зеркало и даже крохотная полочка, понятия не имею для чего – разве что для заколок или для булавок. МДФом тут и не пахнет, в шкафу даже полки деревянные. Уверена, в Питерских антикварных магазинах этот шкаф стоил бы сотни тысяч, а модные дизайнеры за него дрались.

Выхожу в гостинную – та же история. Медленно обхожу комнату, отмечая уютные кресла, обилие книг, старый проигрыватель и ряды виниловых пластинок. Вытаскиваю одну наугад – F.R. David, самый первый альбом 1982 года, еще и оригинал, на обложке ни слова на русском. Мама его обожает. Интересно, как звучит на виниле? Надо будет послушать, если проигрыватель работает. Хотя что-то мне подсказывает, что работает, и просто для красоты дедуля ничего держать бы не стал. Иду дальше, напевая под нос “Pick up the phone”. Рядом с раритетным проигрывателем – вполне современная музыкальная система. Не удивлюсь, если тут и умная колонка найдется – и точно, стоит возле большого плоского телевизора. Такой контраст старого и современного меня озадачивает. Задерживаюсь у стеллажа, пробегаю взглядом по корешкам книг. Среди них много старых изданий, еще советских, они сразу видны по переплету. Беру томик Ефремова – давно хотела его попробовать. Рядом на стене одна под другой висят несколько фотографий: я маленькая, дедуля с бабушкой, еще молодые, и…