Однако, Вячка был признателен ему за то, что он пощадил его и брата. В связи с этим Вячка твердо решил, что ни одно стихотворение его больше не будет оглашено в гимназии и он, в этом случае, останется честным в глазах директора.

И он опять принялся за свои стихи.

Но душа его не была спокойна. Он долго раздумывал, при каких обстоятельствах можно нарушить слово и лгать, и при каких нельзя.

Вячка спорил сам с собой, придумывал разные обстоятельства и решил можно ли, приняв их во внимание, солгать. Никаких критериев он не нашел, но иезуитский принцип, выдвинутый Соней для спасения Вячкиной поэзией, был, однако, усвоен и некоторое время Вячка руководствовался им. Но в конце концов, его честная натура одержала верх: хотя Вячка не сдержал данного слова, он понял, что всегда надо быть правдивым, никогда не изменять данному слову.

Он понял, что его ошибка заключалась в том, что написав скверную песню, оскорбив учителей, он побоялся понести наказание, которое заслужил, которое должен был понести для спасения своего права на дальнейшее творчество.

Без права на него он продолжал писать.

Каникулы Вячка провел однообразно и скучно. В Островы он ездил, главным образом за письмами Сони.

Он охладел к купанью, к рыбной ловле и к прочим удовольствиям.

В первый же приезд Вячка встретился с Велюсей, которая пришла к Чумаковым, узнав о приезде Вячки. Она сразу же предложила ему погулять, но Вячка отказался. И в следующий приезд Велюся опять звала Вячку гулять и он опять отказался. Она поняла и больше не показывалась.

В это лето Вячка написал цикл стихов, посвященных Соне, связанных общей темой: дружбой. Но Вячка тогда ей их не послал, за исключением одного, в котором впервые выражал откровенно свою любовь. Соня на это стихотворение не ответила.

Кроме того, Вячка писал эпопею под заглавием «Россия». В ней вспоминались все геройские дела русского народа, его борьба с татарами и французами. Вячка увлекся этой работой и долго не замечал недостатков ее. Но, перечитав несколько раз написанное, пришел к мысли, что эту эпопею не так надо было писать: очень большое место занимали в ней князья и цари. Против них еще в В. Вячка был настроен Ширинским и теперь остался недоволен своим трудом. Он, не долго думая, изорвал всю тетрадь. И не жалел об этом. Он подумал, что когда-нибудь снова напишет, но с других позиций. Но такую эпопею Вячке не пришлось написать.

Вячке пришло время уезжать с каникул, Вячка был настроен куда лучше, чем в прошлом году, так как в К. теперь жила его сестра с мужем и маленькой дочуркой Таленькой. Вячка часто заходил к ним, отводя душу в настоящих родственных отношениях.

В данное же время сестра с девочкой гостила вместе с Вячкой у сестры Бышко и еще оставалась у нее на некоторое время.

Вячка поехал один. В К. все было, как обычно. Ни брат, ни учителя, ни товарищи не вспоминали злополучной «Звериады», одни потому, что не знали о ней, другие, очевидно, по настоянию директора.

Восьмиклассников уже не было в гимназии, и Вячке никто не напоминал о его проступке. Он был доволен, как может быть доволен человек, заслуживший наказание и избежавший его.

Но у Вячки была другая беда: дома и в гимназии он опасался попасться. И он долго ничего не писал. Это, с одной стороны, томило его, а с другой – отвлекало от беспокойных дум о его праве на творчество. Ему казалось, что сама судьба устраивает так, чтобы он честно выполнял свое слово. А ему хотелось быть честным, и он радовался, что в эти дни был честным.

Пришла дождливая осень. Гулянья сами собой прекратились. Сидеть дома было скучно. Сестра еще не вернулась, а разговаривать с женой брата было тяжело: в голову лезли мысли, что она знает о его провале, осуждает его, и стыдно было смотреть ей в глаза, так как она продолжала очень хорошо и тепло к нему относиться.