С малых лет Арина любила животных. Это было странно, ведь интернатские дети выбирали себе более прагматичные специализации, склоняясь к точным наукам.

Такая участь должна была ждать и Арину. Предварительно она была приписана к химическому сектору в кластере Машинных залов, но в возрасте решения, когда ей исполнилось 7, ее перевели в Природные Фермы. Это было очевидным исключением. Сама она решить этот вопрос еще никак не могла, сделано это было опекуном, который формально Аришу даже не видел. Какие силы в этом были задействованы, она стала догадываться лишь позже, когда объявился ее настоящий родитель. Зато такая смена профильного образования явно пришлась ей по душе.

Подолгу рассматривая в парке рабочую суету в муравейниках или собирая дождевых червей с асфальта, чтобы перенести их на почву, маленькая девочка, как могла, приобщалась к природе. Ей нравилось бывать в лесу, вдыхать аромат сосновых шишек, стоять, запрокинув голову, и смотреть на могучие верхушки вековых деревьев.

Так вышло, что с животными она ладила намного лучше, чем с людьми. Она с удовольствием общалась со сверстниками, но все же какая-то отстраненность ощущалась в ней всегда, даже когда она была восьмилетней неугомонной девчушкой.

Зато парковые псы всегда встречали ее восторженно, радостно виляя хвостом и крутясь возле ног. Арина разговаривала с ними, ухаживала и за другими зверями, выходившими к маленьким людям из дебрей Парка. Однажды девочка спасла гусыню с перебитой ножкой. Арина всегда была при деле: то набивала лосиные кормушки, то подсаживала птенцов, выпавших из гнезда.

Эта таинственная связь с животными всегда служила ей хорошую службу.

Особенно впечатляющий случай произошел в Репейнике, небольшом заповеднике, в который группу малышей из Интерната повели на экскурсию. Арине было тогда 13 лет, она числилась помощницей воспитателя и была одной из пяти сопровождающих.

До сих пор неизвестно, отчего разомкнуло электронные запоры вольера с тиграми. Кошки, которых туда только что привезли с Лысых сопок, спасая от пожара, были дикими и молодыми, они еще даже не прошли карантин. Тогда совпало, как это обычно бывает при несчастных случаях, сразу несколько факторов.

Персонал, который должен быть следить за тиграми, занимался переоборудованием поильников. Четверо малышей из экскурсии, разбаловавшись, отошли от тропы к самому вольеру. Их воспитатель не сразу это заметил, продолжая показывать остальным совиное дерево и рассказывать про его обитателей.

Рядом была только Арина, которая как раз переходила к другой группе ребятишек, которые рассматривали дикобразов.

И тут неподалеку от нее раздался зловещий утробный рык.

Арина резво повернула голову на шум и обомлела: к отбившимся малышам, присев в охотничью стойку, крались две огромных полосатых кошки.

Она перевела взгляд на детей и на всю жизнь запомнила эту картину: три растерянных мальчугана и дрожащая девочка. Дети, словно загипнотизированные, широко открытыми глазами смотрели на приближающуюся к ним погибель.

Воспитатели, которые тоже заметили опасность, ничем уже помочь не могли. Двое просто впали в ступор, а Надежда, ровесница Арины, принялась бестолково махать руками, выкрикивая что-то нечленораздельное.

Работники вольера, наконец, опомнились. Они со всех ног бежали с автономными брандспойтами наперевес, но только еще спускались с вершины холма. Все взрослые оказались слишком далеко.

Арина тоже вначале замерла, чувствуя, как у нее немеют кончики пальцев от страха, но потом почти интуитивно сделала несколько шагов вперед, преграждая тиграм путь к малышам. Что побудило ее так поступить, она после так и не смогла объяснить.