И тут Марию начинает трясти крупная дрожь: конечно, где-то по незнанию, а где-то из-за природной дерзости – но она действительно провинилась за время общения не один раз. И даже переступая порог этой квартиры она помнила абсолютно все свои «пригрешения». Но сейчас, когда вопрос был поставлен «ребром», девушка вдруг с ужасом поняла, что не помнит ни одного…

- Я не помню… - пересохшими вмиг губами тихо шепчет она, низко опуская голову.

- Плохая сучка, - вроде как разозлившись, выговаривает ей Сергей, - Я напомню тебе о каждом твоём «косяке», а ты будешь считать, - притянув девушку за руку к себе, он уложил её на колени. Мария вцепилась руками в его щиколотки, дрожа всем телом от предвкушения боли и зная, что на этот раз она будет – заслуженная.

- Раз, - произносит Мария на первый удар. И даже не удар – скорее, поглаживание напряжённой ягодицы.

- Ты забыла надеть чулки, когда прислала фото своего внешнего вида, - тихо проговорил Сергей, и Мария мгновенно вспомнила тот день: в первый же день общения ей было выставлено условие – каждый вечер присылать фото внешнего вида. И обязательно – в чулках. На третий день она торопилась, сходила с ума от желания пообщаться с Сергеем, и – отправила фото, едва закрылась в своей комнате. Вернувшись из магазина. Конечно, без чулок…

- Два, - послушно отсчитывает следующий удар Мария, а Сергей так же тихо поясняет:

- Опоздала, на целый час, а я тебя – ждал… Двигал планы… - как-то задумчиво произносит он.

Мария зажмуривает глаза под повязкой: и это тоже – было, но как-то подозрительно мягко её «наказывают», что же будет за настоящие оплошности?! И главное – что ещё «числится» за ней?!

- Три, - нежно касается ладонь уже расслабленной ягодицы: это – не больно. Это – даже приятно. Так и совсем непослушной девочкой можно стать: за такое-то «наказание»! озорная мысль проскальзывает в голове у Марии, и вдруг она вскрикивает от неожиданно резкого шлепка:

- Четыре! – испуганно бормочет она, уже даже не разбирая слов Сергея, а он что-то говорит и говорит, всё сильнее и резче опуская жёсткую ладонь на её попку…

На счёте «десять» ягодицы уже ощутимо горели, а к пятнадцатому удару Мария сдалась: перестав считать, она уже громко стонала, умоляя Сергея простить её.

Он остановился, поднял девушку, прижал к себе, прощая. Погладил по вздрагивающим от напряжения плечам: всё хорошо, ты умница… Она не плачет, нет: просто очень острой оказалась боль от ладоней, шлёпающих обнажённые ягодицы, просто сбилось дыхание, только и всего…

- Встань передо мной, - слышит она новый приказ.

Послушно встала на ноги, просто ощущая, что вот он – впереди.

Сергей поднялся с кровати, выпрямившись рядом с ней и, крепко сжав волосы, резко опустил на колени:

- Это – твоё место. Только на коленях! А теперь проси прощения язычком. Бери его в рот, - чуть коснувшись возбуждённой плотью её лица, произносит он.

Особо неопытная в этих ласках, Мария жадно набросилась на эту плоть. Как умела – ласково, нежно, старательно доставляла удовольствие своему Хозяину. И он даже начал стонать, как вдруг резко произнёс:

- ТАК ты меня по утрам будить будешь. А сейчас я хочу трахнуть твой рот, - довольно грубо прозвучало над её головой, - На спину. На кровать. И голову - свесь.

Кое-как забравшись на кровать, послушно легла на спину и свесила голову, как было приказано.

- Рот широко, и – не закрывать!

Сергей вошёл в неё резко и грубо. Мария тут же закашлялась, ощущая, как на глаза навернулись слёзы. А он, чуть выйдя, снова и снова погружался в неё, всё глубже с каждым разом:

- Я люблю, когда девочка – старается. Слюни… Сопли… И – широко открытый рот, - отрывисто приговаривал Сергей, понимая, что это у неё – первый опыт. Он не был насильником. И не старался причинить боль. Направлял. Помогал. Учил, как дышать, чтобы не задыхалась от непривычной наполненности глотки.