— Я не обижаюсь, — отрываю ее от себя, чтобы посмотреть в глаза, — не плачь.

— Ребята! Ой, — моя мама заглядывает в спортзал, видит нас в обнимку и подвисает. — Простите, я вас завтракать пришла звать.

— Мы уже идем, Виолетта Денисовна, — Ри, облизывает свои губы, улыбается, берет меня за руку, — только переоденемся.

В спальню заваливаемся на пике эмоций, когда единственный способ снять напряжение — секс. Беспроигрышный вариант. Но даже тут, Ри отдаляется, улыбается, и как всегда бежит в ванну.

— Я в душ. Пять минут, любимый, — чмокает меня в щеку и скрывается за дверью.

Слышу шум льющейся воды. Раздражает. Иду следом.

— Ты чего? — Ри вздрагивает от моего появления и сжимает в руке мочалку. — Мот?

Отодвигаю стеклянную дверь, которая нас разделяет и захожу под тропический душ. Смотрю на свою голую, прекрасную невесту. У нее шикарная фигура. Крышу сносит.

— Я еще не помылась.

— Похер, — забираю у нее мочалку и бросаю под ноги.

— Ты тоже…Матвей…, — пятится, прикрывая грудь.

— Похер, — повторяю тише, резко ее разворачиваю и замираю сзади.

— Матвей…ты чего? — нервно хихикает.

Оттягиваю промокшие боксеры, впиваюсь пальцами в Каринкины бедра, подтягиваю на себя, зацеловывая шею, трогаю ее между ног, пока не становится влажной. Вхожу резким толчком на всю длину, каждый толчок сейчас, маленький шаг к сглаживанию нашего конфликта.

Кари кусает губы, прикрывает глаза и стонет. Громко, наигранно, сука. Неестественно.

Так всегда было. С самого начала. Она такая сама по себе, артистичная. Все у нее должно быть красиво, позы, движения, стоны. Ничего спонтанного, все идеально выверенное. Место, время, даже в сексе.

Трахаю ее, пропускаю мокрые темные пряди волос между пальцев. Вдыхаю ее запах, неестественный, снова смешанный с ароматом геля для душа.

— Ри, расслабься.

— Я расслаблена, — бормочет, отвечает на поцелуи.

Прикрываю глаза, отпуская себя окончательно. Абстрагируясь от этой грёбаной вылизанной идеальной картинки, которой она хочет быть, только воображение, сука, какого-то хрена подкидывает Аленкин образ.

Ее шепот, искренность, естественность.

Сам себя пугаюсь в этот момент. Понимаю, что нужно остановиться. Жизненно необходимо сейчас, потому что это аут. Полный. Но, продолжаю. Имею свою невесту, жестче, чем обычно, и представляю другую девку рядом, как долбанный изврат.

— Мот, без презерватива, ты без защиты, — Ри паникует, чувствует, что я на пике почти, и пытается отстраниться. — Не в меня!

— Прости, — выхожу из нее, прижимаюсь к спине, успевая пару раз себе передернуть, представляя, Алёнкины губы на своем члене, чтобы кончить.

Упираюсь лбом в холодный, мокрый кафель и закрываю глаза.

Что это было? Какого вообще?

***

— Вы чего такие кислые? — мама рассматривает нас. — Предсвадебная лихорадка, что ли?

— Нет, — Ри опускает взгляд, теребит под столом свои пальцы.

Десять минут назад у нас с ней состоялся не самый приятный разговор. В этот раз секс ничего не исправил, а только усугубил. Мой косяк, бесспорно.

— Ладно, не буду приставать. Захотите, сами расскажете. Кстати, Матвей, папа просил тебя сегодня в офис к нему заехать.

Мама у меня понятливая, поэтому сразу ретируется и переводит тему.

— Зачем?

— Я не поняла толком, но, думаю, поговорить хочет.

— Мы с ним все давно обсудили.

Знаю я отца, приеду, а он заведет свою старую шарманку, она уже несколько лет не меняется.

— Матюш, — ма вздыхает, а потом тепло, так, как только она умеет, улыбается. — Знаю, вы оба у меня упрямые, но дай ему шанс. Просто поговорите, и все. Хватит уже нагнетать этот дурацкий конфликт.

— Ладно.

Отказать матери я не могу, так всегда было. Она уже как третье десятилетие сглаживает наши с отцом конфликты, которых за двадцать три года моей жизни накопилось немало.