(выделено мной – в. Б.). Несомненно, они не являются законопослушными гражданами… Зло в них исходит не от отдельных личностей, но от коренной природы сего народа… Деятельность еврейской нации со времен Моисея, в силу всей ее предрасположенности, заключалась в ростовщичестве и вымогательстве… Французское правительство не может равнодушно смотреть на то, как низкая, опустившаяся, способная на всякие преступления нация захватывает в свое исключительное владение обе прекрасные провинции старого Эльзаса. Евреев приходится рассматривать, как нацию, а не как секту. Это нация в нации… Я бы хотел на определенное время лишить их права выдавать займы под заклад, потому что слишком унизительно для французского народа быть обязанным этой низкой нации. Целые села обобраны евреями, они снова ввели рабство; это настоящие стаи воронов. Вред, причиняемый евреями, не происходит от отдельных лиц, но от всего этого народа в целом. Это черви и саранча, опустошающие Францию. Я решил исправить евреев (выделено мной. – в. Б.), но я не хочу их иметь больше, чем их есть в моем государстве. Я делаю все, чтобы доказать мое презрение к этой подлейшей нации мира. Евреи являются нацией, способной к самым ужасным преступлениям. Я хотел сделать из них нацию граждан, но они не годны ни к чему кроме торговли подержанным добром. Я был вынужден провозгласить закон против них за их ростовщичество, и крестьяне Эльзаса передали мне свои благодарности. Философскими учениями жидовского характера не изменишь, для них нужны исключительные специальные законы. К жидам относятся с отвращением, но надо признаться, что они действительно отвратительны; их также презирают, но ведь они и достойны презрения». (Из «Размышлений» и речи-обращения к Государственному совету 30 апреля и 7 мая 1806 года).

Антисемитская риторика Наполеона была типична для того времени, когда политкорректность и толерантность еще не стали обязательными для государственных деятелей любого ранга, поэтому и воспринимать ее следует скорее, как проявление излишней эмоциональности императора, чем как истину в последней императорской инстанции. Главное в его выступлении в Госсовете в другом. Наполеон «решил исправить евреев», т. е. интегрировать их во французское общество и государство. В этих целях Бонапарт объявил о созыве в Париже 26 июля 1806 г. собрания еврейских нотаблей – раввинов и признанных светских лидеров французских евреев. Руководство работой собрания Наполеон возложил на специальных уполномоченных правительства, которым поручалось изложить делегатам планы императора относительно «исправления» евреев и их превращения в полноценных граждан страны, а также выслушать встречные предложения. Подчеркивалось, что ограничение гражданских прав евреев не входит в планы правительства. Открытию Собрания еврейских нотаблей предшествовало оживленное обсуждение еврейского вопроса во французской печати, причем в ряде газет, включая правительственный вестник «Монитер», нередко высказывались резко антисемитские суждения. Нотабли ответили на ряд вопросов, поставленных императором, целью которых было определить, возможно ли совместить нормы Галахи с требованиями наполеоновского унитарного государства. Наполеон остался доволен ответами на предложенные им вопросы и, считая, что решения Собрания должны обрести силу религиозного установления, обязательного для всех верующих евреев, постановил созвать в Париже Синедрион (Санхедрин) из 71 члена, призванный вновь, как и в период Второго храма, стать высшей религиозной инстанцией, наделенной правом принимать, пересматривать и отменять еврейские законы. Его торжественное открытие состоялось 9 февраля 1807 г.; президентом (или Наси – ударение падает на «и» – т. е. князь или патриарх) Синедриона французское правительство назначило раввина Д. Зинцхейма. Французский Синедрион без дебатов утвердил решения Собрания еврейских нотаблей, дополнительно отредактированные подготовительной комиссией. Практически без обсуждения были приняты также девять специальных постановлений, гласившие: 1), многоженство евреев не допускается (в тех странах, где оно запрещено законом); 2) религиозному разводу должен предшествовать гражданский развод; 3) религиозному браку должен предшествовать гражданский; если последний является смешанным, то он не может быть закреплен религиозной церемонией, но, тем не менее, действителен и не влечет за собой херем