– Ну, я тебе…

Что он сделает Кроссу, Айвэн додумать не успел, потому что на перекресток выскочила первая тварь: крупная, передвигающаяся на четырех конечностях, обросшая костяным щитом, с костяным же гребнем, идущим вдоль позвоночника. Тут же где-то в стороне грохнул выстрел, и тварь рухнула на бок, суча лапами. Отработал Альпинист, снайпер группы, засевший на крыше высотки. И тут же на пустырь вывалила целая толпа разномастных тварей.

Измененные, хоть и относились в основном к той части шкалы, которая уверенно подбиралась к красному сектору, гениальностью не отличались. Не желая верить в то, что такая желанная добыча вот-вот ускользнет, твари смели с пути легковушку, послужившую Кроссу трамплином, и, сбившись в компактную массу, ломанулись к стене, за которой исчез шустрый обед. Вот первая тварь миновала вешку-ориентир, и Айвэн, открыв рот как можно шире, уткнулся лбом в нагревшийся за день рубероид крыши.

Самодельный фугас, заложенный Бадабумом, грохнул так, что охотник всерьез испугался за целостность своего наблюдательного пункта: ему показалось, что даже стены пошатнулись. А через секунду сработали самодельные же «монки». Четыре взрыва послабее грохнули практически в унисон, и крупно нарезанная арматура с четырех сторон устремилась туда, где копошилась темная масса, добивая тех, кто умудрился выжить после первого взрыва.

– Флагман, пошел! – гаркнул в рацию Айвэн, но командовать было без надобности: боец свое дело знал.

Взревел двигатель, и на пустырь, ломая кусты и разбрасывая ветки, маскировавшие автомобиль, вылетела «шишига». Правда, если бы машину увидели ее конструкторы, они, наверное, не сразу бы признали свое детище. Стандартный кузов с тентом уступил место стальной капсуле, образовавшей одно целое с кабиной, на крыше капсулы смонтирована самодельная башенка со спаркой ДШК. Все окна прикрыты решетками, на «морде» – мощный «кенгурятник» с лебедкой. По всему корпусу разбросаны многочисленные небольшие отверстия – защита от зараженных, подсмотренная у заезжего каравана. Если какой-либо твари приходило в голову запрыгнуть на крышу машины, штурман активировал подачу газа из баллонов, размещенных внутри капсулы, газ воспламенялся, и огонь, под давлением вырывающийся из десятков сопел, поджаривал зараженному брюхо. В зависимости от уровня упрямства и тупости, тварь либо превращалась в живой факел, либо бросала свою затею и сваливала. Сам газопровод прятался между двойными стенками прочного корпуса и был надежно защищен от повреждений.

Застучали башенные пулеметы, поливая свинцом бесформенную кучу уродливых тел. Айвэн вскочил, махнул страхующему его Джеку и, пробежав по крыше, спрыгнул в кузов стоящего у стены пикапа. Двигатель уже работал на холостых оборотах, и, едва Джек запрыгнул в штурманское кресло, машина сорвалась с места.

Охотник ухватился за пулемет, доворачивая ствол в нужном направлении, и, как только пикап вырулил на прямую, открыл огонь, поддерживая стрелка в «шишиге». Он старался бить короткими, экономными очередями: «двенадцать и семь» – самый ходовой калибр в этих краях. И именно поэтому – самый дорогой. Нечего боекомплект почем зря тратить, бить только наверняка, по тем, кто еще шевелится. А таковых практически не осталось.

– Флагман, что там у вас?

– Визуально – полный ажур. По-моему, там брыкаться уже некому.

– Пусть парни на рожон не лезут, подождем минутку.

Конечно, некоторые зараженные могут быть весьма хитрыми тварями, но не в такой ситуации. Боль выводит их из себя, и, если в этом месиве оставался бы еще хоть один монстр, способный сопротивляться, он бы себя уже проявил, в бешенстве рванув на обидчиков. А там, кажется, никто даже не шевелится. Но вероятность все равно всегда есть. Самый, блин, стремный момент – сбор трофеев. Но от него никуда не денешься. Без вариантов.