– Не нагнетай, – угрюмо проговорил Грубер. Он хотел добавить что-то еще, но тут груда камней, которая осталась от каменной скамьи, той самой на которой они сидели, когда отправились знакомиться с подземным миром Стикса, снова зашевелилась. Грубер бросил взгляд на Снегиря, стоящего у стены и что-то на ней изучающего, и вытащил пугио, приготовившись ударить каждого, кто сейчас появится на свет из-под завала.

Камни разлетелись в разные стороны, и из груды поднялся, злобно урча, лотерейщик, в котором еще угадывались человеческие черты. Во всяком случае, Грубер принял тварь за лотерейщика, хотя та имела весьма существенные отличия от подобных измененных, обитающих на поверхности, в виде спорового мешка, который располагался ниже обычного, почти на самой шее. Когда полетели камни, Грубер сумел откатиться в сторону, а Снегирь, повернувшийся на звук, уклонился от этих снарядов, но таким образом не успевал прийти Груберу на помощь. Лотерейщик был не самым мощным противником, но и не опасаться его было бы феноменальной глупостью, особенно учитывая тот факт, что никакого оружия, кроме одного пугио на двоих, у них с собой не было.

Грубер вскочил на ноги, и уже хотел активировать свой первый, весьма мощный дар, но передумал. Лотерейщик явно был дезориентирован, и несколько заторможен, все-таки, получается, что скамья с сидевшими на ней бывшими рейдерами, упала прямиком ему на голову. Хотя, лотерейщик – не элита, поэтому такое попадание по башке могло окончить его существование, так что, он скорее всего сумел увернуться, почувствовав угрозу, вот только увернулся не до конца, и был бы погребен под обломками, если бы не феноменальная живучесть, данная ему Стиксом. Однако так быстро полностью прийти в себя он не мог, чем Грубер и воспользовался, вскочив у него за спиной и без всяких сантиментов всаживая пугио в споровой мешок. Лотерейщик заурчал, и упал на колени. Грубер, не выпускающий из руки кинжал, повернул его в ране, а затем еще раз. Лотерейщик пару раз дернулся и затих, и только тогда Грубер вытащил кинжал из головы измененного.

– Это что сейчас было, твою мать? – осторожно спросил Снегирь, подходя к Груберу, который в это время деловито потрошил споровый мешок, пытаясь найти в нем те самые спораны, необходимые им сейчас для обычного выживания.

– Ты у меня спрашиваешь? – Грубер поднялся, прогнулся в пояснице и только после этого открыл ладонь, на которой лежали спораны. – Двенадцать штук. И это, согласись, тоже далеко от нормы. Ты здесь воду случайно не видел? Руки бы помыть.

– Да вон, по стене течет, намывайся, сколько влезет, – махнул рукой Снегирь в направление той стены, возле которой он стоял во время нападения лотерейщика, Грубер ссыпал ему спораны в подставленную ладонь и пошел к стекающей откуда-то сверху жидкости. Текла она на удивление тихо, и из-за отсутствия журчания Грубер ее сразу и не заметил. Снегирь задумчиво смотрел на ноздреватые шарики на своей ладони. – Ну что, кажется, живем. Только, где бы водки теперь найти, а то я чувствую, мы скоро без живчика загибаться начнем. Чинк, сука, уж фляжку-то мог наполнить, а не практически голыми выбрасывать.

– Наверное, думал, что мы большие мальчики и будем в состоянии добыть себе немного споранов, – Грубер встряхнул кистями, пытаясь оттряхнуть с них воду.

– Да, а также гнать самогон, используя подручные материалы, – Снегирь многозначительно хмыкнул и принялся разглядывать стену, расположенную напротив того места, где все еще валялось тело лотерейщика.

– Что ты там видишь? – Грубер подошел к нему и тоже принялся рассматривать стены, которые в полумраке казались ему расплывчатыми темными кляксами.