Но после того как я нежданно-негаданно разобрался с новой гранью старого оружия, первоначальный план претерпел глобальные изменения. Из не помышляющей об атаке, хоть и зубастой, но привязанной к одному месту жертвы я превратился в заточенного на убийство охотника со сверхмобильным мотором мощностью в одну Шпору.

Приноровившись к управлению вращающимся шипастым диском, я рванул наперерез первому иглозубу и, легко увернувшись от щёлкнувшей вхолостую пасти на месте моего отодвинутого в сторону плеча, выверенным до миллиметра росчерком резака вскрыл противнику чешуйчатое брюхо от нижней челюсти до хвоста. Утратившая багровую подсветку тварь стала медленно погружаться на дно бухты в тёмном облаке крови, я же, наметив очередную цель, влекомый вращающейся, как вечный двигатель, Шпорой, атаковал очередного противника. И снова играючи увернулся от удара зубастых челюстей, а в ответку вскрыл твари брюхо – на этот раз, для разнообразия, не вдоль, а поперёк, вывалив наружу содержимое кишечника твари. Требухой ещё живой жертвы моего вандализма неожиданно заинтересовались сразу трое иглозубов, и атаковавшие полумёртвого собрата твари за считаные мгновения буквально разорвали моего недобитка на части. Ну а я тем временем отсёк ещё несколько хвостовых плавников у попытавшихся увернуться и спасись бегством иглозубов. Обездвиженные таким варварским способом калеки стали погружаться на дно, а я сверху коршуном налетел на тройку пирующих собратьев каннибалов и планомерно вскрыл каждому его прожорливую глотку.

Ещё четверо иглозубов, которым хватило мозгов не лезть на рожон, а держаться в стороне, за спинами более агрессивных товарищей, наблюдая моё подавляющее преимущество в манёвре и реакции, предпочли не связываться и, развернувшись, дружно задали стрекача. Мне с трудом удалось подавить желание броситься в погоню и протестить скоростные возможности движка-Шпоры. Но я наступил на горло хотелке из опасения подставить этим экспериментом Свилля. Ведь связанный даром союзник обязан был находиться рядом со мной, и дельфину пришлось бы, отвернувшись от недобитого противника, плыть за мной следом, чем не преминул бы воспользоваться вожак стаи, атаковав моего союзника сзади.

Направив диск Шпоры вниз, я вынырнул на поверхность и с удовольствием сделал глубокий вздох после продолжительной задержки дыхания.

Ещё через несколько секунд ко мне подплыл Свилль. В частоколе торчащих из пасти зубов дельфина-мутанта появилось несколько прорех, а на боках гиганта добавилось свежих царапин. Но, как бы то ни было, очередной свой бой союзник выиграл, отчего пребывал в приподнятом настроении. О чём тут же поведал протяжной трелью, текстовый перевод которой через секунду загорелся у меня перед глазами.

«А врал, пийпьль, что плавать не умеешь! Я краем глаза видел, как ты остальных иглозубов только что покрошил. И вот что тебе скажу: ты, Рихтовщик, пийпьль, какой балабол, оказывается».

Доказывать союзнику, что сам в шоке от неожиданно обнаруженного в рукаве козырного туза, не хотелось от слова совсем. Поэтому, угрюмо проглотив несправедливый упрёк, я отправил резак со Шпорой обратно в инвентарь и, по новой зацепившись руками за плавник, спросил:

– Чё, лясы будем точить или продолжим охотиться?

Вместо ответа мне в лицо ударила стена воды, и я в очередной раз лишь чудом не захлебнулся. Млять, к этому грёбаному способу передвижения я никогда, наверное, не привыкну.

Как и условились, Свилль доставил меня обратно к подножью скалы за несколько минут до окончания действия Душелова.