– Самогон есть? – спросил я как можно более нейтральным тоном.

Марианна закусила губу и не сумела скрыть выражение досады.

– Один за литр, – наигранно недружелюбно ответила она, словно невзначай проведя рукой по бедру. – Сколько тебе нужно?

– Три, – я отсчитал в кармане три спорана и всыпал в ладонь красавицы.

Цена была сумасшедшей, но мне сейчас было нужно. Вернувшись в свою подвальную каморку, в одиночестве, что характерно, так как проигнорировал все призывные и провокационные взгляды и намёки Марианны. Приняв на грудь немного «снотворного», я растянулся на своём матрасе и наконец смог остановить круговорот мыслей, одна тяжелей другой.

Утро понедельника из-за недосыпа и похмелья выдалось тяжёлым. Блин, из чего Кназ гонит свой самогон? Или это роковая и красивая раба любви Марианна решила меня травануть из-за полноты чувств и общей драматичности картины? Оставив этот животрепещущий вопрос открытым, решил вставать.

С трудом поднявшись, я привёл себя в порядок. Выпил живуна, умылся и, в общем, пришёл в себя, отправившись на занятия. Однако стоило мне только выйти в холл Замка, как меня остановил один из бойцов Ордена. То, что он не в духе, было видно даже через его балаклаву.

– Общее собрание во дворе, – коротко сказал он. – Присутствие обязательно. Поторопись.

– Понял, командир, – проворчал я, поворачивая к выходу вместо того, чтоб двинуться в обход лестницы к библиотеке.

Во дворе, несмотря на прохладную погоду, царило оживление. Собрались тут, похоже, уже все. Наш курс – самый многочисленный. Старший раза в два поменьше, но зато держащийся особняком и с высоко задранными подбородками – всё, вечеринка за счёт «младших» закончилась, можно снова считать их недостойными своего общества. Учителя, лаборанты, повара, уборщики…

Народу в Замке оказалось намного больше, чем я всегда предполагал. Просто обычно все они были заняты делом, а тут вынуждены были столпиться на не такой уж, как выяснилось, и большой площади перед крыльцом. Причём я оказался далеко не последним, люди всё приходили. Тихо проскользнули сквозь дверь Анютка и Лакшери, под ручку с женой протопал вечно чем-то недовольный Кназ, из-за чего выглядел он комично. Шумно вывалился Перун в компании своих подпевал. Практически незаметно вышел здоровяк Али и тут же растворился в толпе.

Ждать пришлось около получаса, и всё это время я не мог избавиться от ощущения, что снова прохожу вступительный экзамен. Правда, в этот раз преподавательский состав находился среди нас, а не на крыльце, и это немного помогало отмахиваться от непрошеных ассоциаций.

Наконец на крыльце появился Хёгни в сопровождении Авессалома и Анваровны, и толпа мигом затихла. Ректор был суров и хмур, руки держал сцепленными за спиной, словно придерживал висящие там же ножны с мечом. Одет он был не по гражданке, а в свой кожаный то ли костюм, то ли доспех, что уже говорило о многом – по крайней мере мне.

Кстати, Анваровна и Авессалом тоже были вооружены. На боку графини красовался её шамшир, у преподавателя артефакторики – короткий и широкий обоюдоострый меч в ножнах с какими-то кельтскими мотивами. Одеты оба были тоже весьма непривычно – Анваровна впервые на моей памяти щеголяла в брюках, хотя по ширине штанин они и напоминали юбку. На Авессаломе красовалось что-то кожано-меховое, как и боевое облачение Волка, оно тоже отсылало к ассоциациям с древностью. Правда, уже к каким-нибудь кельтам, а не к викингам.

Да, что-то такое я слышал про мастера артефакторики… Дескать, он на самом деле из какого-то кельтского племени и едва ли не старше самого Волка, что он очень долго выживал один и ничего не знал о других людях. Потом его нашли, крестили и вывели в мир. Ну а потом он уже как-то оказался в академии.