Саныч опустил бочку в воду, залез в воду по грудь и оттолкнулся от дна. Держась руками за бочонок, поплыл к острову. Плыл не спеша, с отдыхом, и наконец почувствовал под ногами илистое дно. Вылез из воды на песок, оторвал пару пиявок от ноги и затащил бочку на берег. Затем скрылся из поля зрения Ветра за кустами.

«Упорный старик, – подумал Ветер. – Настырный и уверенный в себе дед. Как быстро освоился. Вроде помирать ему пора, а как за жизнь цепляется…»

Смотреть больше было не на что. Он подложил руки под голову и засопел.

Саныч же решил обстоятельно исследовать остров. Вагончик он нашел в глубине острова у протоки. Она делила остров на две неравные части. Вагончик оброс мхом, позеленел, но был еще вполне пригоден для проживания. Колеса сдулись, вросли в землю. Двери не было. Одно окошко напротив дверного проема, прикрытое решеткой. В нем и стекло сохранилось. Запыленное, заросшее паутиной, в которой висели запутанные трупики мух. Внутри было замусорено, нагажено и полно наметенного песка. Крыша в двух местах прохудилась, и рваные края дыр свешивались вовнутрь, но это, по мнению Саныча, было поправимо. В углу сеновала стояли и ждали своего часа два рулона рубероида. Видимо, приготовленные для ремонта крыши сеновала. Саныч обошел вокруг вагончика. С другой стороны вагончика был мосток над протокой. Он примыкал к стене вагона. С мостка можно было ловить рыбу.

Саныч прошел на север вдоль протоки и нашел лодку, вытащенную на берег и оставленную днищем вверх. Лодка была из стеклопластика, легкой и неубиваемой. Саныч заглянул под лодку. Там находились весла с пластиковыми лопатками и сверток в полиэтиленовом пакете с картинкой чьей-то задницы в синих штанах и с надписью на латинице: «Вранглер».

В свертке из промасленной бумаги оказались рыболовные снасти. Леска, крючки и поплавки. Пачка соли и спички.

– Вот то ж добре, – обрадовался Саныч и бережно прижал добычу к груди.

Саныч давно не рыбачил, но с детства помнил ловлю рыбы на колышки. Когда леску привязываешь к колышку у берега, а на леску крепишь пять – семь крючков, цепляешь личинок бабочки ручейника – шитика или червяка – и оставляешь на ночь. Утром приходишь и собираешь улов.

Так он поступил и сейчас. Собрал снасть. Пошел вдоль протоки, внимательно рассматривая прибрежную полоску воды. Вспоминая детство, поискал тростниковые домики шитика, в которых прятались личинки бабочки, и сразу же обнаружил у берега то, что искал. Память из детства услужливо подсказала, что и где искать.

Саныч аккуратно разобрал домик и, довольный результатом, стал рассматривать первую личинку.

Как же давно он не рыбачил, вот так, как в детстве. Лет этак пятьдесят с хвостиком. В тростнике прятались крупные личинки бабочки.

К леске Саныч привязал четыре крючка (все, что были) разных размеров. И насадил на крючки найденные личинки. Леску опустил с мостика в протоку метра на три и привязал леску за стойку невысоких, почерневших от времени и дождей перил.

Затем вернулся на берег, нашел место, где раньше разжигали костер. Оно располагалось в неглубокой яме, обложенной камнями. Саныч с помощью томагавка и рук углубил яму. Насобирал сухой валежник и разжег небольшой костер. Огонь сразу и жадно стал пожирать ветви.

Саныч убедился, что огонь не погаснет, и пошел проверить свои снасти. Потянул леску и понял, что улов есть. На леске бились большие рыбины.

«Ничего себе», – удивился Саныч. Он почесал затылок. На наживку попался язь. Насколько помнил Саныч, язь – рыба осторожная, но тут, видимо, непуганая. Каждая рыбина килограмма на три. Отливала золотом на солнце и билась о деревянный настил мостика.