У Кали было очень богатое воображение, дорисовать картину бьющихся в путах уже, двинувшихся рассудком, развешенных на стенах безногих и безглазых доноров было просто. Она буквально слышала их завывания, стоны и плач. Блондинка знала наверняка, что муры из группировки пиковых поставили охоту на иммунных на поток, чему сама не раз была свидетельницей. В общем-то, отряд стронгов «Джокеры» смысл своего существования видел именно в борьбе с этим явлением. Они устраивали засады на колонны пиковых и сражались с ними любыми средствами там, где только это было возможно.

Зубы блондинки заскрипели от приступа гнева. Ей захотелось собственноручно застрелить всех пиковых до единого, а начать вот с этих вот восьмерых негодяев. Как так можно поступать с себе подобными? В её голове это не укладывалось. Но она одна, измучена и вооружена всего лишь мелкашкой «Соболь». Разве может Кали противостоять им и победить?

Вообще-то, не надо кривляться хотя бы перед самой собой. Может, но она измучена и истощена. Лучше конфликта избежать. Потому блондинка тенью отступила в темноту торгового зала, откуда планировала попасть в подсобные помещения и через них выйти на улицу через заднюю дверь.

Кали успела открыть дверь в подсобку и скользнуть в неё за секунду до того, как шестеро муров вошли в магазин.

– Мы не одни, – тут сказал один из них. – Здесь иммунный.

Блондинку как обожгло.

Она узнала бы этот голос из тысячи. Что неудивительно, ведь это был голос того самого зла, которое она в этот мир и привела. Давным-давно она вывела свежака, представившегося Гамидом Рейесом, с обычного кластера Свежак впоследствии получил при крещении имя Балалайка, а потом переметнулся к пиковым за банку варенья и коробку печенья. И да, он был сенсом. Боя не избежать. Все эти мысли промелькнули в голове, словно вспышка, за доли секунды.

Кали распахнула дверь подсобки, одновременно вскидывая «Соболь». Все шестеро муров оказались перед ней как на ладони.

Первую пулю схлопотал Балалайка, с открытой пастью тычущий в неё скрюченным пальцем. Именно в пасть и влетела мелкокалиберная пуля.

Стоявший рядом с убитым муром стрелок резко повернулся к Кали, но было поздно – блондинка уже успела привычным движением дёрнуть затвор, досылая патрон, взять прицел и выстрелить. Второй труп всё ещё был на ногах, когда прицел винтовки переместился на третьего пикового, успевшего выхватить пистолет. Причём проделал он это с аномальной скоростью, которая выдавала в нём либо слабенького клокстопера, либо рейдера, топчущего кластеры Улья уже не первый год. Они выстрелили одновременно.

Зияющий смертельной чернотой ствол пистолет полыхнул оранжевым пламенем. Девятимиллиметровая пуля, выпущенная из «Глока», клюнула Кали в плечо, пронзив суходилия и мышцы болью, которую мог бы причинить только раскалённый прут. Блондинка, оскалившись, прицелилась в четвёртого врага, так и застывшего с глупой рожей, словно спрашивающей: «Меня-то за шо»?

Хлопок выстрела стёр всю глупость с морды пикового, придав ей некоторую благородную задумчивость. Пятый

противник успел схватиться за пистолет-пулемёт «Кедр», снять его с предохранителя и вжать спусковую скобу, но пятимиллиметровая пулька из «Соболя» опрокинула его на спину. Очередь на половину магазина ушла в потолок. В торговый зал посыпалась пыль и куски штукатурки.

Шестой мур рыбкой прыгнул за прилавок, выстрелив из АК-ма короткой очередью, но Кали успела упасть на одно колено.

Пули просвистели над головой в считанных сантиметрах, взлохматив светлые волосы.

Блондинка вырвала из кармана разгрузки магазин к Соболю и, швырнув его за прилавок, заорала не своим осипшим от гнева голосом: