Но планам не суждено было сбыться. Едва только Батя, усевшись прямо на пол у стены рядом с дверью, скинул с плеча сумку и принялся копаться в ней в поисках шоколадки, как из тёмной глубины подъезда раздалось урчание. И издавало его сразу несколько глоток…
Глава 5
Батя резко обернулся, одновременно выхватывая нож. Отшагнул обратно к двери, полуобернулся, пытаясь сквозь стекло увидеть, насколько далеко ушла стая крупных тварей, и выругался.
Стая не ушла. Она, наоборот, возвращалась – похоже, услышала урчание тварей внутри подъезда.
«Зовут они друг друга, что ли?» – мелькнула мысль и исчезла, уступая место отчаянной попытке найти выход из сложившейся ситуации.
Что же делать? Ломиться вглубь подъезда? Вряд ли получится, твари, наступающие оттуда, судя по силуэтам, вроде тех зомбаков, в которых превратились бойцы Бати, но их слишком много, чтобы справиться с ними в одиночку. Улица – тоже не вариант. Или?..
Комвзвода обернулся, прикидывая расстояние до дома напротив. Потом – до стаи. Шанс невелик, но…
Отбросив сомнения, Батя толкнул дверь и рванул поперёк улицы. За спиной заурчали недовольно, а сбоку – радостно. Но на опытного командира это подействовало не удручающе, а, скорее, как матюги тренера, пытающегося добиться от спортсмена лучшего результата.
Со спортом высших достижений у Бати не сложилось ещё в детстве – родители, побывав на одной из тренировок, ужаснулись как раз манере тренера постоянно орать на детей и сына из секции по боксу забрали. Они у Бати вообще были очень интеллигентные, надеялись, что сын вырастет и пойдёт по стопам отца, в науку. А Батя взял и всех удивил, поступив в военное училище. Затем удивил ещё раз, уйдя на службу в армию. Родители не сумели принять выбор сына и перестали с ним общаться – они всегда считали, что знают лучше, что ему нужно.
А Батя… Батя просто чувствовал, что обычная, как у всех, жизнь – она не для него. Ему хотелось подвигов, каких-нибудь свершений или, на крайний случай, хотя бы спортивных побед, возможностей для которых его лишили ещё в детстве. И он выбрал свой путь, раз – и навсегда.
Когда он перешёл из армии в «Сотню», инструктора, готовившие новичков, оказались зверями похлеще тренеров. Эти не просто давили на самолюбие и делали всё, чтоб добиться от ученика всего, на что тот способен. Они требовали попросту невозможного и не гнушались никакими методами, втаптывая в грязь и мешая с дерьмом взрослых, давно уже состоявшихся мужиков.
Правда, на выходе эти же инструктора так крепко жали руки тем, кто выдержал их методы, что желание их поубивать у вчерашних учеников как-то само собой исчезло. А после первых боёв и вовсе сменилось чувством огромной благодарности и уважения.
Одно только воспоминание о первых днях в «Сотне» заставило Батю прибавить скорость до максимальной. Мышцы застонали от нагрузки, и организм, щедро насыщенный адреналином и кортизолом, привычно выдал невозможное. Батя успел заскочить в подъезд дома напротив за мгновение до того, как его едва не припечатала к асфальту огромная лапища с когтями. Щёлкнули, неосторожно задев козырёк над входом, зубы самой быстрой твари. Козырёк такого обхождения не выдержал и попросту развалился, перекушенный пополам, а тварь, сообразив, что добыча ушла, попыталась сунуть в дверной проём сначала морду, а потом, когда она не влезла, лапу.
Но Батя к этому времени был уже двумя этажами выше и не горел желанием останавливаться. На его счастье, лестница тут была отделена от площадок с квартирами ещё одной дверью, а крохотными окошками удачно выходила на противоположную сторону здания. Гарантий, что и тут он не натолкнётся на людей, ставших зомби, не было. Выбора, впрочем, тоже.