Выгрузив трупы, вернулись, и работа по уборке территории продолжилась.

Наконец, из крепости доложили, что зачистка завершена. Вторая «барахолка» сразу отправилась на разгрузку, забрав с собой женщин и детей, в то время как мужчины продолжили убирать трупы тварей.

– Тебе тоже туда, – подтолкнул Семёна к крепости Батя.

– Дядь Андрей, я с вами, – заупрямился малец, но командир остался непреклонен.

– Тут ты и так хорошо поработал, не надо надрываться. Помоги пока внутри, мне так будет спокойнее.

– Ну ла-адно, – протянул мальчишка и неохотно отправился вслед уехавшей «барахолке».

К вечеру основные работы были завершены. Трупы, которые могли привлечь других тварей своим запахом, сожгли на Крематории. Расчленённых элитников разложили вокруг крепости – пусть хоть пару недель, пока не сгниют, мелочёвку поотпугивают. Очистили территорию внутри частокола и несколько хижин, включая самую большую – ночевать снова придётся без особых удобств, но хотя бы на привычном и родном месте.

Поужинали. Батя распределил бойцов на дежурства. Новичков Севу, Кузена и двойника Ветрянки, уже получившего позывной Мокрянка или, по-простому, Мокрый, позвал на беседу – Бате не давал покоя тот факт, что бойцы продолжали сражаться, даже когда исход стал ясен, и надо было отступать.

Оказалось, они выполняли приказ своего Бати. Тот, попав в кисляк, части бойцов приказал двигать внутрь крепости, к ополченцам, а части – остаться снаружи и принять бой на себя, пока остальные не зайдут врагу в тыл.

Это никак не вязалось ни с закрытыми воротами крепости, ни с тем, как группу зачистки поприветствовали из-за частокола. Да и тот факт, что нового Батю обнаружили в крепости, а не в том самом тылу, да ещё и живым, тоже подсказывал, что тут что-то не чисто.

Однако бойцы не врали – об этом командиру говорил второй его Дар, появившийся после принятия белой жемчужины. Сначала Батя не понимал, куда этот Дар применять, если вокруг и так все свои, но потом сообразил, что каждые два месяца могут появляться и новые люди, которых, разумеется, стоит проверять на искренность.

– Ясно, – вздохнул Батя по окончании расспросов. – Ладно, бойцы, осваивайтесь Сегодня никаких дежурств, отсыпайтесь. А завтра первым делом к Доку – пусть определит вам порции пойла и гороховки и похимичит над будущими Дарами. Потом двинете к Психу, он введёт в курс дела, назначит в дежурства и выдаст мыльно-рыльное и чистые шмотки. Ну а как хижины расчистим окончательно, будете обживаться. Пока можете у Психа бутылку бренди взять, скажете, что я разрешил. День у вас был тяжёлый, расслабиться не помешает. Но дальше – сухой закон. Всё, свободны!

Оставшись один, командир задумчиво подпёр кулаками подбородок и задумался. Но ни к какому выводу так и не пришёл, поэтому счёл за лучшее лечь спать.

Сон облегчения не принёс. Батя ворочался в своём спальном мешке и никак не мог остановить поток мыслей. Даже думал уже встать и пойти допросить своего двойника, но всё-таки решил оставить это дело на утро. Под то самое утро, наконец, и забылся на какие-то пару часов.

Из хижины Батя вышел помятый, не выспавшийся и злой. Санитарный уголок с бочками воды и ямами для туалета ещё не подготовили, поэтому помочиться пришлось прямо под частокол, но там, где женщины не увидят – они за такое даже Бате по шапке надавать способны. Хранительницы очага, мля. И не ругнёшься на них, ведь правы будут.

Убедившись, что вынужденное хулиганство осталось никем не замеченным, Батя отправился на раздачу еды. Получил свою банку тушёнки, с тоской вспомнил об овощах и куриных тушках, которые довольно часто удавалось добыть ещё не испорченными после обновления Троечки. Подумал, а не приспособить ли один из тягачей под мобильную грядку, чтоб свои помидоры с огурцами растить, но мысленно махнул рукой, отметая затею. Может быть, потом, когда у него под началом будет хотя бы полторы сотни бойцов и сотня гражданских, он и вернётся к этой затее. Но пока рук и так не хватает, так что нехрен!