– Не обращай внимания. Просто завидуют.

– Ну, не знаю.

– Зато знаю я! Девчонки вырастут, замуж выйдут, у них начнётся своя жизнь. А мы с тобой останемся. Нам надо будет как-то и дальше вместе, а потом так исхитриться, чтобы умереть в один день.

Я невольно смеюсь:

– Подожди! Об этом ещё слишком рано.

– Почему? Пара десятков лет – и пожалуйста.

– Я бы не торопилась. И потом, как же мальчик?

– Не понял…

– Ну, ты сам вчера говорил – «был бы пацан».

– Так, продолжай…

– Я ещё ого-го – по твоим недавним свидетельствам. И в отличие от тебя пока не на пятом десятке. Воспитывать, правда, никого не умею.

– Не говори ерунды! Ты замечательная мать.

– Тогда тем более. Давай возьмём и родим.

– Ты шутишь?

– Нет. Я серьёзно.

Мы уже никуда не шли. Стояли друг напротив друга как вкопанные посреди улицы Дамрак и держались за руки.

– Варенька! Свет очей моих…

– Что?

– Ты даже не представляешь, что ты сейчас со мной делаешь.

– Мы с тобой и дальше должны быть слишком заняты, чтобы умереть. Разве не так?

Роман ничего не ответил. Просто наклонился ко мне и поцеловал в губы на виду у толпы зевак. Нам уже улюлюкали, выкрикивали какие-то шуточки, а мы всё стояли посреди улицы, словно впервые встретились. В макушки нам светила полная и щедрая луна Амстердама.

Эта история совсем не об Алисе. Как она выглядела глазами участников, мы с Алисой не имеем ни малейшего понятия, так что давайте я расскажу сначала об Алисе, а потом то, что Алиса рассказала мне.

Алиса не сплетница и умеет держать язык за зубами, ну да вы увидите это из самой истории. Просто случай очень уж особенный, не рассказать его – это значит спрятать от мира немного сказки, а ведь её и так осталось очень мало, всю куда-то растащили. Так вот, моя Алиса – не сплетница, она – продавщица. Да, просто продавщица, и ей это очень нравится, и она работает на одном месте уже несколько лет, и хотя приехала в большой город из совсем маленького, никаким другим способом покорять его не хочет. А уж теперь, когда она поняла, что за волшебное место этот магазин, и подавно. К тому же Алиса и так любила свою работу, ещё до истории, и магазинчик тоже любила. Другие молодые девушки в таких местах всё время думают, что работают там временно, или, наоборот, уже поняли, что карьера певицы или артистки им не светит, и очень расстраиваются; они огрызаются на посетителей или смотрят сквозь них, как сквозь любой пустяк. Алиса же сразу решила, что примерно в таком магазинчике хотела бы работать, и сразу поняла, что дело это по ней. А петь она никогда не умела и становиться певицей не собиралась.

Понимаете, Алиса была продавщицей канцелярских товаров в магазине «Фонарик» (только не устраивайте после рассказа туда паломничество, ладно? А то он маленький совсем и всех желающих, конечно же, не вместит. А столпотворением наверняка воспользуются какие-нибудь воры или, хуже того, репортёры из жёлтых газеток, которые любую невинную фотографию приспособят под историю о душераздирающем преступлении или нашествии оборотней-марсиан). Не знаю точно, почему Алисин магазин так назывался, но он и на самом деле похож на фонарик: маленький, в самом уголке дома на перекрёстке двух улиц, и все три грани, глядящие на улицу, прозрачные. Три – потому что угол у дома как бы срезанный, и получается, что две витрины у «Фонарика» широкие, а одна – тот срезанный угол – узкая, в ней дверь, тоже стеклянная. Вечером, когда на улице темнеет, магазинчик сияет мягким жёлтым светом, как большой игрушечный фонарь, и всё, что видно у него внутри – стойки с открытками и тетрадками, прилавок с карандашами и красками, продавец и посетители, – кажется тоже очень игрушечным. Поэтому «Фонарик» часто фотографируют для Интернета, для газет и журналов и даже сняли в двух фильмах – эпизодом, конечно. Алиса этим очень гордится и одну из фотографий магазина, большую, из глянцевого журнала о путешествиях, повесила дома на стену.