– Я хотел бы, чтобы наш дом был с венецианским окном, но… дом без детей – это как книга без страниц.

– Ты хочешь, чтобы я ушла?

– Я хочу сказать, что буду искать решение и найду его. В конце-то концов, я – врач!

– Медицина тут бессильна, любимый…

Я почувствовал, как внутри меня разгорается ярость. Во-первых, медицина всесильна, потому что врач только лечит, а исцеляет Природа! Во-вторых, ситуации, когда медицина бессильна, всегда вызывают во мне ярость от того, как мало я знаю и желание изучать законы Природы еще тщательнее. Нет, без боя я не сдамся!

– Fac quod debes, fiat quod fiet! – прошептал я сквозь сжатые зубы.

– Делай, что должно и будь, что будет? О чем это ты, Александр?

– Это о том, любимая, что прямо сейчас мы прекращаем горевать, ибо горем делу не поможешь, и идем расспрашивать, и, заметь, очень подробно расспрашивать джинов-фонарщиков.

На следующий день Модест Иванов вновь посетил мой кабинет. Видя его крайнее волнение, я не стал затягивать прелюдию и как только был сварен кофе (а утром это был, конечно же, капучино с великолепной шапкой вкуснейшей пенки, ложечкой (одной!) сахара и щепоткой корицы) – мы сели в кресла, и я рассказал о результатах своих умственных штудий.

– Нужно отметить, что работа врача отчасти похожа на работу сыщика. Неслучайно прототипом знаменитого Шерлока Холмса был врач. Болезни, а уж тем более ментальные расстройства, всегда имеют обоснованную причину. Возьмем, к примеру, городской фонарь.

– Доктор, пользуясь случаем, хочу задать давно интересующий меня вопрос: «Почему городские фонари светят желтым светом?» – перебил меня собеседник.

Признаться, мне претит, когда пациенты меня перебивают, но вежливость – это отличительная черта настоящего врача.

– Джиннами управляет хозяин их настоящего дома – драгоценного алмаза. Все джинны-фонарщики в нашей стране происходят из знаменитого алмаза «Шах», который был передан персидским правителем Николаю I в компенсацию за убийство Грибоедова. «Шах» – безукоризненно чистый диамант массой почти 90 карат, вытянутой формы, напоминает скошенную желтовато-бурую ромбическую призму. Камень не огранён, а лишь отполирован.

– Желтый свет фонарей предопределен цветом алмаза?

– Это главная причина, однако, есть и любопытные следствия… Помните строки поэтессы Горенко-Гумилёвой: «Широк и желт вечерний свет»? Так вот, как выяснили ученые, в жёлтом свете видимость снижается примерно на 15 %, однако значительно повышается качество видимого изображения и, как следствие, у людей и джиннов возникает романтическое, любовное настроение.

– Доктор, так светофор взорвался из-за неразделенной любви? Сюжет, достойный великого Шекспира! – вновь перебил меня молодой человек.

Я, уже не скрывая того, недовольно поморщился. Характер у Модеста Михайловича оставлял лучшего. Как можно постоянно перебивать врача!

– Все-таки позвольте мне договорить! Еще божественный врач Эмпедокл уверял, что джиннами (в отличие от людей, имеющих более сложную мотивацию) управляют филия (любовь) и фобия (страх). Британская империя – это классическая колониальная империя, базирующаяся на страхе перед вышестоящим: колонизатором, судьей, лордом. По-другому британцы управлять не умеют. Поэтому и поставили рядом с новинкой полицейского. Кроме того, конструктор светофора руководствовался девизом «Nutrisco et extingo» короля Франциска I, на гербе которого была изображена саламандра. При этом он перепутал джинна с саламандрой (для колонизатора туземцы все на одно лицо!) и принудил его делать очень трудную работу – самостоятельно выбирать цвет зажигаемого огня. А для джинна любой выбор – это колоссальная ответственность! Ответственность, порождающая чудовищный страх наказания, усиленный страхом от нахождения рядом полицейского. Таким образом, сложилась идеальная патогенная ситуация. Неудивительно, что джинн, не продержавшись и месяца, сошел с ума и покончил с собой… – с чувством полного достоинства я откинулся на спинку кресла и победно посмотрел на собеседника.