Лекси, погруженная в свои мысли, слегка подтолкнула Джереми, и он поймал себя на том, что уставился на парочку, которая стояла в отделе мягких игрушек. Честно говоря, этих двоих трудно было не заметить – обоим чуть за тридцать, хорошо одетые, мужчина похож на банкира или адвоката, а жена явно из тех, что проводит каждый вечер в «Блумингдейле». Они тащили с полдесятка набитых пакетов; бриллиант у нее на пальце был размером с мраморный шарик – куда крупнее, чем на том обручальном кольце, которое Джереми только что купил для Лекси. Наблюдая за ними, Джереми не сомневался, что обычно они берут с собой в магазин няню – потому что сейчас, судя по всему, оба понятия не имели, что делать.

Ребенок в коляске вопил так оглушительно, что едва ли не трескались стекла, а прочие покупатели то и дело вздрагивали. Вдруг его старший брат, лет четырех, тоже завизжал, даже еще громче, а потом повалился на пол. На лицах родителей появилось выражение ужаса, точь-в-точь как у солдат под обстрелом. Было нетрудно заметить мешки у них под глазами и полупрозрачную бледность кожи. Невзирая на внешнюю непроницаемость, они явно были на пределе. Мать наконец вынула малыша из коляски и прижала к себе, а муж наклонился к ней и похлопал ребенка по спине.

– Ты не видишь, что я пытаюсь ее успокоить? – рявкнула жена. – Займись Элиотом!

Мужчина нагнулся к сыну, который катался по полу в истерике.

– Немедленно прекрати орать! – строго произнес он, грозя пальцем.

Ну да, подумал Джереми. Как будто это поможет.

Элиот тем временем продолжал корчиться.

Даже Лекси перестала осматривать полки и обратила на них внимание. Джереми подумал: это все равно что наблюдать, как женщина в бикини подстригает лужайку, – зрелище, которое невозможно пропустить. Младенец вопил, Элиот тоже, жена орала на мужа, требуя что-нибудь сделать, а тот кричал, что и так старается изо всех сил.

Счастливую семью кольцом окружили зеваки. Женщины смотрели на бедолаг с жалостью и облегчением: они благодарили Бога за то, что это происходит не с ними, и в то же время прекрасно понимали, что именно испытывает злополучная чета. Мужчины, наоборот, старались держаться подальше от источника шума.

Элиот бился головой об пол и ревел все громче.

– Идем же! – наконец приказала мать.

– Именно это я и собираюсь сделать! – огрызнулся отец.

– Подними его!

– Я пытаюсь, черт возьми!

Элиот не проявлял к отцу никакого сочувствия. Когда мужчина наконец ухватил его, мальчик принялся извиваться, как змея. Голова моталась из стороны в сторону, ноги так и мелькали в воздухе. На лбу отца выступили капли пота – Элиот как будто потяжелел, раздувшись от гнева.

Каким-то чудом они наконец тронулись вперед, нагруженные покупками, с коляской и двумя детьми. Толпа расступилась, точь-в-точь как воды Красного моря, когда к ним приблизился Моисей, и злополучное семейство скрылось из глаз – лишь затихающие детские вопли свидетельствовали, что они еще неподалеку.

Толпа начала рассасываться. Джереми и Лекси застыли на месте как зачарованные.

– Бедняги, – сказал Джереми, внезапно задавшись вопросом, не станет ли его жизнь точно такой же через пару лет.

– Не то слово, – отозвалась Лекси. Видимо, она тоже испугалась.

Джереми смотрел в пространство, пока плач не затих; семья, должно быть, вышла из магазина.

– Наш ребенок никогда не будет закатывать истерик, – заявил он.

– Никогда. – Сознательно или нет, Лекси положила руку на живот. – Это просто ненормально.

– А родители, кажется, совсем растерялись, – продолжал Джереми. – Ты слышала, как он говорил с сыном?

– Кошмар. – Лекси кивнула. – А как они кричали друг на друга? Дети всегда чувствуют напряжение. Неудивительно, что родители не могут их контролировать.