Погода в то лето яхтсменов не баловала. Антициклоны быстро сменяли друг друга, принося с собой сильные ветра и дожди. Нам везло – ветров более 11—13 м/с у нас не было. Рифить грот не приходилось, хотя основной стаксель мы пару раз меняли на штормовой: больше для того, чтобы отработать свои действия в этом случае. Ветра хватало так, что и нам с матросом и Масику приходилось упираться. Нас переполняли положительные эмоции от скорости и маневрирования под парусами и от того, что у нас получалось это делать все лучше и лучше. Чуть не забыл сказать, что на моей лодке стоял грот, с которым на Балтике гонялся и выиграл Кубок Сергей Бородинов (наш известный гонщик, который, кстати, был Капитаном команды «Рашен Тим» на лодке «Гранд Мистраль», с которой у меня стоял GPS-навигатор).

Дождавшись завершения проливных дождей, когда ветер порвал в клочья низкую облачность, с первым солнечным утром мы начали движение с Севера на Юг, в центральную часть озера на остров Кижи, где намеривались провести не менее 3-х дней и осмотреть заповедник.

Поехали…

Поднялись рано. Красно-алый закат и розовая зорька обещали ветреный день, но мы, по неопытности своей, мало придали этому значения. Было жарко. Пока мой матрос Володя готовил завтрак, я проверил рангоут, фалы и шкоты, опустился в каюту и стал заниматься судовым журналом, записывая в него показания метеоприборов и данные по маршруту, завел в GPS координаты основных точек на маршруте, провел линии маршрута на нашей туристической карте, сходил к Геннадию на яхту и посмотрел на морской карте глубины по маршруту. Геннадий заметил, что давление резко растёт, а это был верный признак усиления ветра. Как гласит старая примета: «При низком барометре первый подъем – шквалов здоровых, наверно, мы ждем».

GPS – спутниковая навигационная система, в то время, была большой редкостью. Навигатор точно определял координаты судна, его скорость, дрейф, направление на заданную точку в маршруте, расстояние до нее и отклонение от курса. У нас на яхте был спутниковый навигатор, но не было навигационных карт, только карта-схема, без обозначения глубин и навигационных опасностей. Мысленно я себя успокаивал тем, что на двух других яхтах были нужные карты и радиостанции.

«Завтрак, Сэээр», – сказал матрос и начал раскладывать по тарелкам овсянку. Поели быстро, и пока Володя мыл посуду и готовил чай, я проверил подвесной мотор и топливный бак. Потом мы подняли кормовой якорь, подтянулись к носовому якорю и подняли грот. Там, где мы стояли, в тени острова ветра не чувствовалось. Готовые к старту, мы спокойно сидели в кокпите и пили чай, наблюдая в бинокль волны на открытой воде. Спорили: есть или нет белые барашки, и нужно или нет сразу взять рифы на гроте. Дело в том, что пока нет «белых барашков» на гребнях волн, ветер считается умеренным и можно не рифиться (уменьшать паруса). А вот когда появляются пенные струи, а потом и барашки, это значит, что ветер сильнее 10 м/с и надо думать о снижении площади парусности. При ветре 13—15 м/с все волны в барашках и пену начинает срывать. По правилам класса «микро» на этих шверботах нельзя ходить в ветер больше 15—17 м/с. Но, как сказал один французский гонщик – всё дело в команде, если она подготовлена, дайте мне тазик для белья, и я пойду через Атлантику.

– Штормовой стаксель можно не ставить, – говорил матрос, – а вот грот надо зарифить.

Матрос не любил сильный ветер и волны, сильный крен и нервозность, а я уже был готов проверить и себя и лодку. В итоге, наблюдая в бинокль белые барашки, решили выходить под генуей (обычного стакселя не было) и зарифленным гротом. На других яхтах все стояло по-штормовому.