Бульдожья хватка была применена в действие. Север схватил меня за предплечье и резко развернул к себе.

– Если бы у меня к Светке что-то было, думаешь, я позволил бы ей рассиживаться у кого-то на коленях?

Очень сомневаюсь. Такой жуткий собственник при первом же ее поползновении разнес бы клуб в щепки. Но прошло ведь много времени. Все могло измениться.

– Вы прожили вместе целый год. Это уже о чем-то говорит!

– Нас связывает нечто другое. Скажу даже больше, я могу с нескрываемым удовольствием наблюдать за тем, как ее имеет кто-то другой, – он склонился ко мне и, губами задевая ушную раковину, четко произнес: – Но если я узнаю, что кто-то имеет тебя, вам обоим жизнь покажется кошмаром. Ощущаешь разницу, сладкая?

– Боже, Север! Да очнись ты, я в отношениях! Я не твоя вещь! Я не принадлежу тебе! – попыталась одернуть руку, а хватка сделалась только крепче. И расстояние между нами сократилось до опасного минимума. – Ты исчез на целый год! А знаешь, сколько всего произошло за это время?

– И знать не желаю! – процедил он с отпечатавшейся на лице злостью.

– Еще бы ты не напомнил мне о своей гребаной эгоистичности! Пусти! Пусти, говорю. Мне больно!

Я взбрыкнула и только тогда Довлатов разжал ладонь. Отстранился к стене, откинулся на нее и, убрав руки в карманы черных джинсов, уставился в ночное небо.

– Больно? По-твоему, это боль? Да что ты вообще знаешь о боли?! – произнес тихим и безжизненным голосом.

Сознание вновь одурачило меня – я увидела перед собой все того же парня, в момент минутной слабости нуждающегося в утешении и понимании. Интуиция подсказывала, он знает о боли гораздо больше, чем могло изначально показаться. Он и есть боль… Моя чертова боль…

– Как бы то ни было, Лина, я вернулся. И вскоре намерен за многое с тебя спросить! – выдал он самонадеянно и устремил прожигающий взгляд на меня. В упор. – А пока… разрешаю наслаждаться обществом душнилы. Устрой ему прощальную ночь. Хотя нет, даже прощальную неделю! Я сегодня добрый! Но без секса, разумеется.

Край пропасти, один неверный шаг – и свободное падение.

Север снова утягивал меня вниз. Намеренно. Я прям чувствовала, как уже вспариваю брюхо о каменистое дно.

Проще сделать себе лоботомию, чем договориться о чем-либо с человеком, который отродясь не имел тормозов. Проще сдохнуть, чем заставить его не вмешиваться в мою жизнь.

– Север, не лезь к Руслану, прошу. Ты пожалеешь об этом! Я не шучу!

Он оттолкнулся от стены, поравнялся со мной и окатил меня мрачной беспросветностью.

Абсолютно точно, моему спокойствию пришел конец. Мне пришел конец!

– Так и я предельно серьезен, – подтвердил мои пугающие догадки. – Возвращайся к ребятам. Простудишься еще.

И он скрылся за углом. А мне еще потребовалось время, чтобы немного усмирить в себе мятеж.

Пересилив себя, я наведалась в туалет, умылась, прополоскала рот, и в итоге вернулась к ребятам.

По моему мнению, уходить сразу же было по меньшей мере трусливо. Тем самым я бы доказала свою уязвленность. А в моих планах было доказать всем и в особенности самой себе, что присутствие Севера за нашим столиком нисколько не задевало меня.

– Ты как? Все нормально? – поинтересовался Руслан.

Он приобнял меня и потянулся ко мне за поцелуем. Сбоку неестественно кашлянули (нетрудно догадаться кто), но не по этой причине я увернулась от губ своего парня.

– Извини, лучше не надо. Меня совсем недавно стошнило.

– Кис, тебе плохо? Давай я домой тебя отвезу?

– Нет! – выдала резко и чрезвычайно громко, прочистила горло в неловкости. – Мне уже лучше. Правда, все прошло.