Григорий выполнил обещание. Ворвавшись в квартиру, он молниеносно обнял дочь:

– Что стряслось, Настя?

Не сказав ни слова, девушка протянула отцу записку.

– Ничего не понимаю… Просто отказываюсь понимать, – пробормотал Григорий, возвращая листок. – Что за тайны мадридского двора?

– Скорее, скелет в шкафу.

– Ты что-то знаешь об этом?

– Совсем немного. Давай сделаем так. Ты переоденешься, успокоишься. Мы возьмём по чашке чая и поговорим. Кое-что знаю я. Кое-что знаешь ты. Вот мы и объединим наши знания. Может быть, проясним ситуацию.

– Согласен, доча. Только мне не чаю, а холодной воды.

– Хорошо. Тогда и мне воды. Чтобы рассудок оставался холодным. Горячие эмоции могут помешать.

Минут через пятнадцать отец и дочь сидели в гостиной. Изредка они поднимали друг на друга глаза. Поставив на пол пустой стакан, Анастасия пересела с кресла на диван, ближе к отцу.

– Мама не умерла. Она ушла из дома. И мы должны понять, почему она это сделала, – еле слышно произнесла девушка куда-то в пустоту перед собой.

Григорий молча кивнул и обнял дочь.

– Папа, расскажи: как ты познакомился с мамой?

Мужчина поморщился, словно от острой боли.

– Я пришёл из армии весной, в середине мая. А через три недели умер отец, твой дед. Извини, доча, что так издалека, но для меня это очень важно.

Григорий говорил медленно, с большими паузами, словно стараясь придать каждому слову вес и объём.

– Мой отец женился на матери вторым браком. Его первая жена скончалась в родах, и он остался с дочкой, которую назвал Настей. Мама помогала ему, и они через пять лет поженились. Я – их общий ребёнок. Окончив школу, Настя уехала в областной центр учиться в институте. Она вырывалась к нам хоть ненадолго, но часто. В последний раз это случилось в конце октября – ноябре. Тогда выпал первый снег. Суббота, около полудня, мама на кухне, я играю с отцом в шахматы. Вдруг звонок. Я открываю дверь. На пороге – Настя. Запорошённая снегом, улыбающаяся. Из дома веет вкусным теплом. До сих пор помню запах растаявших на её пальто снежинок…

Григорий замолчал и закрыл глаза. Набатным боем раздавалось по квартире тиканье часов. Анастасия, затаив дыхание, боялась потревожить отца.

Он заговорил так же внезапно, как и замолчал.

– А потом, через два с половиной месяца, я увидел сестру на её похоронах. Родители, вероятно, щадя мою психику – мне было-то лет двенадцать-тринадцать – придумали какое-то отравление, халатность врачей, ещё что-то. Позже, я тогда учился в старших классах, болезнь отца уже прогрессировала и его поместили в областную больницу, мать рассказала мне тайну сестры. Она покончила с собой из-за несчастной любви, будучи при этом беременной. Ты, наверное, думаешь: к чему бы такое длинное вступление? И уже пытаешься найти связь между ним и своим вопросом…

– Если честно, да. Но я полагаю, у тебя есть этому объяснение.

– Правильно полагаешь. Та атмосфера домашнего очага, которую ты, я это знаю, очень любишь, знакома мне с детства. И я пообещал себе, что она будет согревать и мою семью.

– И ты своё слово сдержал!

– Спасибо, Настюша. Но семья – это прежде всего женщина. И сейчас, после ухода мамы, я боюсь, что наш дом осиротеет. Надо сделать всё возможное, чтобы вернуть маму. К тому же, дочка, ты никогда прежде не интересовалась этой темой.

– Всё когда-то случается впервые. Итак, твоё знакомство с мамой.

– Итак, моё знакомство с мамой, – Григорий задумался. – Мне было тогда столько, сколько тебе сейчас.

Я учился в институте на вечернем и работал автослесарем. Сдана сессия, на работе я взял отпуск – зимой, коллеги только пальцем у виска покрутили – и поехал к бабушке, в смысле, к моей маме. А ехал я к ней, чтобы помянуть мою сестру Настю. На зимней дороге не очень-то и разгонишься, а расстояние приличное. Да и с тех пор ближе не стало. И выехал я поздновато, так что рассчитывал добраться глубоким вечером. Словом, еду себе, еду… Вдруг дальний свет выхватил из темноты силуэт идущего по краю дороги человека. Я проехал уже довольно далеко. И мне стало как-то не по себе. Изрядно стемнело, мороз, вьюга поднялась, и на пустой трассе одинокий пешеход. А если не дойдёт?.. Устанет, упадёт и замёрзнет. Я разворачиваюсь и – газу.