Холодный снег отрезвил, но выбраться не могла из него. Я перебирала ногами, раздирая колготки, гребла под себя снег, сдирая маникюр. Причёска растрепалась, волосы рассыпались жалкой соломкой по плечам. Растаявший снег уродовал макияж. Это был полный крах. С трудом перевернулась на спину и стала похожа на божью коровку с эротичными лапками.

Мне удалось перекатиться на живот и вульгарно стать на четыре точки. Затем подтянуть под себя и поставить одну ножку, другую. Я стояла, слегка покачиваясь и приседая, как новорожденный бычок.

Мой металлический внутренний голос противно забубнил:

– Прочь отсюда в укрытие и приведи тело в порядок!

Я почти выпала на улицу через дверь, успешно завернула траекторией написавшего мальчика за угол забора и побрела вдоль него. Мой внутренний голос устало запел:

– Люба-Любонька, целую тебя в губоньки.

Я почувствовала в лифе платья холодный душ. Набившийся снег таял и стекал капельками по животу.

Мне нужно было найти зеркало, осмотреть себя, определить потери красоты достойной дамы. Впереди стояла машина. Я поспешила к ее боковому зеркалу, пригнулась, выуживая пальчиком меж грудей остатки снега. Затем раздвинув декольте шире, попыталась вытереть грудь.

Внутри послышался всхлип, и стекло поехало вниз.

– Оп-оно, какая лапочка припрыгала к нам. Спасибо, Дедушка Мороз, за такой подарок с цыцками, – послышался голос, – Сам просится в ласковые руки.

На мою грудь уставились четыре нахальных глаза.

Затем передние двери распахнулись. Мужчины средних лет подошли ко мне и предложили:

– Ну садись в машину, что бродить одной.

Я отшатнулась и закрыла декольте руками.

– Хочешь здесь получить подарок? – спросил один.

Мой внутренний голос посоветовал:

– Усыпи их бдительность и беги в дом. Там Борис с другом, плевать, что выглядишь, как драная коза.

Я обратилась к мужчинам:

– А выпить найдётся?

– В багажнике коньяк, а ты садись на заднее сиденье, – улыбнулся один из них.

– Я носик припудрю здесь, ты пока устраивайся в машине, – сказала я второму, когда первый отошел. – Сяду тебе на колени, а то продрогла.

Мужик забрался в эротическом ожидании в машину. Я припустила прочь и неслась быстроногой, как мне казалось, ланью в лесопарк.

– Держи её! – услышала злой крик позади. Мужики начали преследовать соблазнительную жертву.

В сапожках не удалось оторваться далеко. За спиной услышала дружный топот, остановилась и повернулась.

– Давай прямо здесь! – сказал один из мужчин.

Меня это не устраивало, развернулась и ринулась прочь. Потом запнулась и упала, приложившись лбом о кочку.

Я пришла в себя на руках Бориса. Он нёс меня, как драгоценный сосуд. Невдалеке полиция заталкивала в автобус обидчиков. С нами важно шествовала огромная овчарка.

– Мой друг Кузя! – Борис заметил мой взгляд на пса. – Спас тебя. Я выкрал твой носовой платочек и дал понюхать Кузьме, чтобы он знал запах хозяйки. Собака у калитки рванула вдоль забора по улице.

– Боря! Я хочу домой в тепло, отвези меня, пожалуйста. А вас приглашаю к себе.

Никто на свете не назовет себя дураком. Даже, если такое коленце выкинет, что нормальному человеку и в голову не придет никогда. Женщина сказала бы в таком случае:

– Какая я была дура! Но и то – она была дура когда-то, значит, теперь умная.

А мужчина – нет, не подтвердит, что глупость сотворил, неопределенно крикнет, когда прижмут к стенке:

– Так я это сдуру сделал!

А в народе говорят, что сдуру можно рог сломать. И только в этот Новый год все прошло благополучно. Судите сами.

Однажды трое друзей собрались на Новогодний праздник в общежитии. Они предпоследний раз гуляли вместе. Через год нагрянут выпускные экзамены, потом учеными журавлями разлетятся бывшие студенты в разные стороны.