— Нет.

— Молодец, а я думал опять будешь звездеть, — бесцеремонно выхватывает из моих рук ключи от машины, закрывает машину и берет меня под локоть. — Пойдем обратно, надо пообщаться и налаживать контакт. Да и я хочу потанцевать.

— А я хочу в туалет.

— Ты опять начинаешь?!

— Нет. Я серьезно.

— Ладно, покараулю около сортира.

4. Глава 4

Глава 4

Всю дорогу до дома мы шли молча, я лишь чувствовала на себе его тяжелый взгляд. Что со мной творится, я не знаю. Назвать меня послушной, ни у кого, знающего меня хотя бы на граммулечку, не повернется язык. С какой стати я иду почти под руку с незнакомым мужчиной, который на полном серьезе обещает меня орошить добротными непрокуренными сперматозоидами через несколько месяцев? Это какой-то… бред! Да скажи ты уже что-нибудь, Лена!

— Иди, — открывает мне дверь в уборную. — Подожду тебя здесь, мало ли сколько неадекватных людей на таких вечеринках, — сказала бы я, кто тут неадекватный.

— Могут украсть такое сокровище, как я?

— Точно.

Ничего не отвечаю, просто молча захожу в туалет и быстро делаю свои жизненно-важные дела. А вот в зеркало смотрю на себя долго, пытаясь все же проанализировать прошедший час. Как себя вообще вести в таких случаях? И ведь не хочется скандалить и выводить из себя, находящегося за дверью индивида. С другой стороны, что я за рохля такая?

— Ты там скоро? Тебе плохо?

— Мне отлично! — громче, чем надо произношу я, выключая воду. Ну все, надо отшить его, пусть только прикоснется, как извергну на него съеденные закуски, так сам умотает. Да, так и надо.

Выхожу из уборной, поправляя на ходу юбку и, не глядя на высокорослую особь в пиджаке, иду вперед. Вадим через несколько секунд ровняется со мной и шумно вздыхает.

— У тебя даже походка хороша. Жаль юбка не в обтяжку.

— Скажите спасибо и за это. Я не ношу юбки, сегодня исключение, причем первое и последнее.

— А что так?

— На колготки не напасешься. Да и сползают они часто, а поправлять неудобно. Да и, когда сползают, ляжки натирают.

— Я думал, женщины такие вещи говорят после брака. Но мне это даже нравится. Доверие и все такое, — останавливаюсь посередине зала и впервые в жизни не знаю, что сказать. Все, что я делаю, это хватаю губами воздух. Это просто немыслимо, я ему про натертые ляжки, а он про брак. Трындец. — Не волнуйся, я обеспеченный человек. На колготки точно хватит. Вроде есть такие, с высокой талией. Может, они не будут сползать. Ну чтобы ничего не натирали, — добавляет он и останавливает рукой официанта. Берет два бокала не пойми с чем, один из которых подает мне, и начинает вновь меня осматривать. Нет, это просто немыслимо!

— Блин, это ж надо, Бог такую красоту создал. Где ж ты раньше была, столько времени профукал.

— У Скворцова-Степанова.

— Заканчивай, Лена. Лена… — повторяет он, буквально смакуя на губах мое имя. — Елена. Имя мне тоже нравится. Ладно, Леночка, ты работаешь?

— Да.

— Это, конечно, не очень хорошо, мне бы хотелось, чтобы моя супруга согревала дом своим присутствием. Создавала уютную атмосферу и…

— У вас камин дома есть?

— Есть, — непонимающе произносит он.

— Ну если вдруг мы когда-нибудь поженимся, перед выходом на работу, я буду включать камин. Он получше меня согреет ваш дом.

— Чем больше ты пытаешься огрызаться, тем больше ты мне нравишься. Так что не старайся, Леночка-пеночка. Ты меня перебила, не делай так больше, — отпивает глоток из бокала, шумно выдыхая. — Мысль уходит, потом сложно вернуть ее в прежнее русло. Так вот, я намерен уступать. Если тебе очень нравится твоя работа и ты ловишь от этого кайф, а не работаешь, чтобы купить колготки, то до месяца седьмого можешь работать. Но это если работа неопасная, все-таки беременность и без того испытание для организма.