Сажаю её на заднее сиденье своей тачки. Обхожу машину. Устраиваюсь с другой стороны. Водитель заводит двигатель. Греет и, шурша шинами, трогается с места.

Люси всю дорогу смотрит в окно на огни ночного города, на срывающийся с веток и фонарных столбов снег. И даже когда мы выезжаем за город, погружаясь в полную темноту, она не поворачивает ко мне голову, продолжая пялиться в стекло. Я кожей чувствую её страх, вижу, как на тонкой шее нервно пульсирует венка. Слышу, как тяжело она дышит и как гоняет туда-сюда собачку замка на этой ужасной куртке.

Водитель сворачивает между высоких стволов деревьев к особняку с заснеженными крышами и тёплым, жёлтым светом из окон.

Мы дома.

Ворота открываются с пульта. Нас подвозят прямо ко входу, чтобы не идти по скользкой дорожке, выложенной из натурального камня.

— Идём, — говорю ей и выхожу из машины.

Она сидит.

Втянув ноздрями морозный загородный воздух, обхожу тачку, открываю дверь и выдергиваю её за куртку из салона.

— Если ты думаешь, что я буду с тобой нянчиться, девочка, ты очень сильно ошибаешься!

Беру её за тёплую ладонь и веду за собой в дом. Через просторный холл с камином сразу на третий этаж. Я ещё не придумал, где она будет жить. Я даже не думал, что вернусь сегодня домой не один. Все это буду решать завтра. Сейчас мне нужна первая попавшаяся спальня, подальше от посторонних ушей. Надо объяснить снежной девочке, что я не шутил и сказки не будет.

Заталкиваю её в первую же дверь на этаже. Одна из комнат, где никто никогда не жил. Скидываю с себя пальто на стул, затянутый в целлофан от пыли. Расстёгиваю ремень на брюках, ширинку.

— На колени.

Она отрицательно качает головой.

Скрипнув зубами, дёргаю с неё куртку за рукава. Пискнув, девчонка не успевает её удержать, и та падает на пол. Отшвыриваю вещь ногой, чтобы не мешалась. Давлю на плечо. Упрямство в её голубых глазах сменяется уже знакомой мне паникой.

— У тебя сейчас нет права выбора, Люси. Я тебя купил. Ты — моя собственность. И я делаю с тобой то, что хочу. На колени.

— Ну, пожалуйста, — шепчут её чёртовы губы, на которые я сегодня повёлся. Они шикарны, но на вкус я попробую их немного позже. Сейчас будет воспитательный момент.

— Я не умею.

— Чего?

— Того, что вы… ты просишь. Я не умею.

— Зато спорить со мной у тебя отлично получается.

Давлю на плечо малышки сильнее, и ей приходится подчиниться. Освобождаю член из белья и штанов. Люси поднимает на меня умоляющий взгляд, и это пиздец как заводит! Схватив её за затылок одной рукой, пальцами второй давлю на подбородок, вынуждая открыть рот шире. Быстро перехватываю стояк ладонью и толкаюсь между губ, чувствуя сопротивление языка. Она начинает давиться.

— Дыши носом и прекрати сопротивляться, — продолжаю давить бёдрами, проталкивая член глубже в этот упрямый, горячий рот.

3. Глава 3

Люси

Зажмурившись, стараюсь хотя бы не смотреть на происходящее. Я точно никогда этого не делала. Совершенно незнакомый вкус мужского члена. Терпкий, солоноватый, обволакивающий все рецепторы.

Руслан грубо держит меня за затылок, продолжая давить головкой прямо в горло. Глаза слезятся.

Дышать носом… Я дышу. Пытаюсь. При каждом вдохе к вкусу добавляется запах чужого тела с добавлением горьких цитрусовых ноток. Меня тошнит. Очень сильно. Голова кружится. Хочется кричать, сопротивляться, кусаться, впиться в него ногтями, но у меня просто нет на это сил. Из тех трёх суток, что я помню, последние оказались невыносимо тяжёлыми. Эпическое завершение сейчас у меня во рту.

Он дёргает бёдрами назад, освобождая мой рот. Кашляю и дышу. Очень хочется пить, а потом забиться в самый дальний угол и спокойно подумать. Должно быть решение. Обязано быть!