____________

   Нафить – доставляемый всему миру из Азербайджана, лечебная нефть ,нафталан.

   оно кучу денег. Имело оно и другое любопытное свойство…

   Однажды, он по ошибке вместо горючего масла дал соседу нафити, чтобы разжечь печку. А тот не посмотрев все содержимое выплеснул на дрова. Поленья вспыхнули мгновенно, зато поднялся такой чад, такой повалил дым, что всем показалось: начался пожар. Злополучная нафить закоптила весь дом.

   Джузеппе вспомнил о той истории, когда пообещал нотарию что-нибудь придумать и помочь. Нафить, сообразил он, напустит столько дыма, что Доменико воспользуется этим.

   Отомкнув затычку, Джузеппе выплеснул из бочонка немного чистого горючего масла, а вместо него влил всю имеющуюся у него нафить.

   Час спустя, улыбаясь до ушей, капрал докладывал:

– С телегой все в порядке. Как новенькая.

   Осмотрев ее, Джузеппе заставил кондотьеров прокатиться на ней. И остался доволен работой.

   Светало. Шел седьмой час утра. Бильдунг все не появлялся. «Теперь забот у него по горло», – подумал дознаватель.

   Тюремный двор заполняли все новые и новые люди, назначенные в сопровождение повозки с приговоренным. Среди них расхаживал и Паскуале. И тут Джузеппе осенило.

– Как вовремя ты пришел, – подозвав его к себе с неподдельной радостью воскликнул Кордини. – Аббат приказал этот бочонок поручить доверенному человеку. Его надо доставить на площадь.

– Всегда к вашим услугам, синьор Кордини, – польщенный дружеским расположением грозного дознавателя, откликнулся он.

– Прекрасно! Бери кого хочешь и действуй!

   Бильдунга все не было да не было. На это, в сущности, Джузеппе и рассчитывал. Положив руку на плечо капрала и крепко сдавив его, дознаватель тихо и жестко сказал:

– Когда придет Жгучий брюнет, скажешь: я только-только пошел к Ноланцу. Когда бы ни пришел – только-только. Понял?!

– Понял, синьор.

   Одобрительно кивнув, Джузеппе направился в камеру смертника. Ему позарез нужны были несколько минут побыть наедине с Джорди. Переброситься парой фраз, кое-что передать, попрощаться. При Бильдунге это, разумеется, не удастся. Он до последнего не спустит глаз ни с него, ни с Ноланца. Не отлучится даже по нужде.

   Сложность заключалась в другом. В день казни в камеру обреченного могли войти судья, прокуратор и Бильдунг. Караул эту инструкцию выполнял четко. Но, как правило, к осужденным на смерть Кордини проходил вместе с ними. Так что караул воспринимал дознавателя как исключение из правил. А мог и не воспринять. Чем черт не шутит.

   Джузеппе решил подстраховаться. Открыв дверь, ведущую в подземелье, он остановился и, глядя в сторону, где только что стоял с капралом и где никого сейчас не было, Джузеппе гаркнул:

– Передай Жгучему брюнету, что я пошел примерять Ноланцу намордник…

   Караульные, конечно же, слышали эхом отозвавшиеся в каземате слова дознавателя. Никому и в голову не пришло остановить его.

   Бруно, увидев брата, встал.

– Наконец-таки, Джузи! Я так ждал тебя.

– У нас мало времени, Джорди, – предупредил дознаватель.

– Эх, сейчас бы мне перо да бумагу, – мечтательно протянул Бруно.

– Чудак! Тебе сейчас бы крылья.

– Через час с небольшим, братишка, – горько усмехнувшись, говорит Бруно, – я получу их.

   Джузеппе обнял брата и, превозмогая горловой спазм, прошептал:

– Джорди, тебе прощальные поцелуи… От мамы, Антонии, от меня…

   Джордано тоже, обхватив его, тихо проговорил:

– Спасибо за все, что ты мне сделал. И прощай… Тетушке Альфонсине и Антонии передай, что я их любил и люблю больше жизни… Поверь, братишка, я ни в чем не виноват.