Так что особых треволнений и напряжений при подписании и утверждении текста второго гимна у меня не было. Не то что с Гимном России!

Гимн новой России создавался в такой обстановке и в такой атмосфере, которая по накалу, пожалуй, превосходила даже то, что творилось при Сталине. Впрочем, прямые сравнения тут, конечно, некорректны. Но вот что поразительно: единоличная воля тирана, утверждавшего текст гимна в жесткие тоталитарные времена, оказалась менее деспотична, нежели разнузданная вакханалия так называемого общественного мнения в эпоху, провозгласившую себя демократической.

Я уже упоминал, что после смены общественного строя и распада СССР в 1991 году радикальные приверженцы крутых перемен стремились искоренить из народного сознания память о прошлом. По сути, это были необольшевики, которые сожгли свои партийные билеты, но действовали точно так же, как их предшественники после 1917 года. Те, давние, пытались выкорчевать все, что было так или иначе связано с памятью об эпохе русских царей. Нынешние, в свою очередь, тужились отправить на свалку истории все советское. Гимн СССР перестал существовать как бы автоматически, его слова полностью утратили свое значение. Главная торжественная песня новой России снова оказалась бессловесной.

Я приветствовал приход новых демократических времен, но не одобрял стремление некоторых политиков полностью расправиться с советским прошлым, вычеркнуть его из великой истории России. И именно в нелегкие девяностые годы я написал книжку воспоминаний, в названии которой выразил свое принципиальное кредо: «Я был советским писателем». В отличие от былых времен, когда мои книги издавались на мелованной бумаге, в переплетах и с прекрасными иллюстрациями, эта тоненькая книжица вышла в виде брошюры, на серой бумаге и в малоизвестном издательстве «ИНСОФТ». Но я очень горжусь этой книжкой, написанной и опубликованной в сложное, переломное время – в 1992 году. Я не поддался соблазну ломать и крушить все прошлое ради того, чтобы заново утвердиться в новой постсоветской России. И не отмолчался. Более того, не только написал то, что думал о прошедшем времени – со всеми его достоинствами и недостатками, – но и в самом заглавии книги четко и ясно обозначил свою позицию.

Именно поэтому могу с незапятнанной совестью повторить: все, что писал и делал в жизни, я делал чистыми руками.

Как и в стародавние хрущевские времена, Ельцину тоже было не до гимна. Суд над КПСС, расстрел парламента, принятие новой Конституции, президентские выборы, дефолт… До гимна ли здесь? К тому же в ельцинский период началось то глубокое пренебрежение к теоретическим вопросам развития государства, которое, к сожалению, полностью не преодолено по сей день.

В те нелегкие годы, когда меня поддерживали лишь вера в торжество справедливости, немногочисленные близкие друзья – писатели, а главное, жена Юля, я думать не думал, что мне придется снова, уже в третий раз участвовать в конкурсе на написание текста государственного Гимна и – победить в нем.

Я уже писал, что государственный гимн – это прежде всего политика. Большая политика. Самая большая политика. Сталин это понимал прекрасно, а потому в самые напряженные дни Великой Отечественной войны не жалел времени на подготовку первого советского гимна, лично занимался этим важнейшим вопросом.

Но скажу сразу: Сталину было гораздо легче, чем Путину, когда новый президент новой России поставил вопрос о создании Государственного гимна страны. Многие, наверное, помнят – события-то недавние! – какая вакханалия протестов поднялась в средствах массовой информации, едва президент упомянул о том, что неплохо бы сохранить для гимна прекрасную музыку Александрова, то есть музыку Гимна Советского Союза.