Именно так Вар и поступил. Он всецело доверился своему проворному молодому переводчику и адъютанту. Если Арминий говорил, что на территории воцарился мир, значит, так оно и было.

И когда позже Арминий пришел к Вару и сообщил о восстании хавков, тот уже не мог заподозрить подвох. Один из германских родственников Арминия, его тесть Сегест, даже попытался предупредить Вара о заговоре и об опасности, нависшей над ним и легионами. Но Вар отказался верить ему. Ведь о восстании рассказал Арминий, а Арминий был человеком чести.

Насколько мы можем судить, Вара убедили пройти маршем с востока на запад, из земли херусков на территорию хавков, с тремя легионами, тремя конными отрядами и шестью когортами вспомогательных войск. Вероятно, Вар был полон оптимизма. Восстание! Это означало настоящие боевые действия. Прелесть восстаний заключалась в том, что их можно было решительно и жестоко подавить. А вожаков – распять! Вару представлялись грядущая слава и триумфальные знаки отличия, а потом – кто знает? – и второе консульство!

Грудь Вара вздымалась – насколько позволяли доспехи, – когда он размышлял об апогее своей карьеры. «Сюда, генерал!» – показывали дорогу Арминий и Сегимер. Первые километры пути они сопровождали Вара по прогалинам, но спустя некоторое время попросили разрешения на отлучку.

«Можно ли нам уйти, – спросил Арминий, – чтобы собрать наши собственные войска? Ведь, когда дело дойдет до сражения, нас будет больше». – «Разумеется, можно» – ответил Вар.

Итак, Арминий и Сегимер отстали для сбора своих сил. Они отдали тайный приказ убить тех легионеров, которых Вар по своей доброте направил для поддержания порядка в деревнях, и поспешили с приготовлениями к засаде.

По всей непокоренной Германии разошлись вести, что ради общей свободы будет нанесен удар, и вскоре огромное войско херусков, марсов, хаттов и бруктеров поджидало римлян у Калькризе. Даже до того, как Вар и легионеры вошли в эту зону смерти, им пришлось несладко. Местность была сложной, и труд по рубке деревьев и прокладыванию дорог был крайне тяжел. Подобно британской армии, следовавшей за человеком-катастрофой Викторианской эпохи, лордом Эльфинстоном, через Хайберский проход[8], армия Вара была плохо подготовлена к войне. Археологи на месте раскопок в Калькризе обнаружили трагические остатки не только римских мечей и кинжалов, дротиков и шлемов, шипов и доспехов. С помощью металлоискателей они также нашли кастрюли, ложки, амфоры, ювелирные изделия, шпильки для волос и круглую брошь, что служило подтверждением правоты историка Диона Кассия: легионеры были не одни, их продвижению мешал большой караван женщин и детей. Оттого что одни шли быстрее других, римский конвой был уже сильно растянут. Затем хлынул сильный дождь и разразился ураган, корни деревьев и упавшие ветки стали очень скользкими, и попутчики разделились еще сильнее. Как раз в тот момент, когда Вар задался вопросом, а стоит ли оно того, не лучше ли вернуться в Рим и потягивать успокаивающее фалернское вино; когда повозки стали безнадежно застревать в оврагах и римская армия пришла в совершенный беспорядок, они вошли на Teutoburgiensis saltus – узкую полосу песчаной почвы между болотом и холмом. А затем, естественно, Арминий перешел в атаку.

Таков был трепет, испытываемый германцами перед римлянами, что сначала они только кидали копья с расстояния. Однако, заметив смятение римлян и то, что их броски оказались смертоносны, германцы атаковали вплотную со всех сторон.

Римлян было намного меньше, и они несли тяжелые потери. Но боевая выучка позволяла им держаться. Несмотря на ливень, ураган, темень, наскоки вопящих и визжащих варваров, они сумели соорудить лагерь, укрепить его и зажечь бо́льшую часть своих повозок. Ночь казалась легионерам зловещей. Они ждали рассвета и следили за кострами германцев. Можно представить, как в ярости скрежетал зубами Вар, вероломно преданный своим молодым помощником. Однако римляне, наверное, считали, что преимущество на их стороне: пусть Арминий выказал свою хитрость и двуличность, но варвар остается варваром.