Пуще прежнего стал оберегать Её, а осенью – радовать яркими красками. За годы, минувшие с той, первой весны, они сплелись стволами и ветвями, стали одним целым. ОН И ОНА. Клён и Яблонька.
Прохожие любуются и удивляются – какая чудесная, яркая, необычная парочка! А они привыкли к этим взглядам, к постоянному вниманию.
– Пусть смотрят. Может, и сами научатся так дорожить друг другом.
…Только вместе смогли раскрыть свою красу во всей полноте Клён и Яблонька, стали неповторимыми! А случись что с одним, зачахнет и другой, станет менее интересен для окружающих, не будет слышно восторженных возгласов:
– Ух-ты, какая парочка!
Поблекнут краски у Клёна, ежели он останется один. Зачахнет Яблонька без надёжной защиты и опоры…
Всем своим видом эти два дерева словно хотят сказать нам:
– Берегите друг друга! Цените тех, кто рядом, кто любит вас и окружает заботой!
…Есть у Фета стихотворение:
– Учись у них, у дуба и берёзы…
Немного перефразирую: учись у них – у Яблоньки и Клёна…
2020 год
Имена
– Миколай-то опять свою дочь незнамо как назвал.
– А как назвал-то, Грунь?
– Дык, язык свярнёшь как, не запомнила я.
– Ой ты батюшка родненький. И чаго ж енто он над бабой своей измывается – сына ему подавай! Нюрка что ль виновата, что девки одни рождаются. И как же им жить тута с такими именами? Батюшка крестить откажется.
– Да они и в церкву не ходють. А над девками надсмехаются все. У нас в деревне отрадясь таких имён не было, сама знаешь.
– Ой, и не говори, Ариша. Люди с ума посходили. Горюшко-горе.
– Слыш, Нюрка-то ему наказала первую девку Натальей записать, а он привёз метрику с Бэллой. Нюрка в слёзы. А делать нечего, записал, как захотел. И сказал, что пока малого не родишь, будешь рожать.
Бабы ещё долго судачили у колодца про Миколая и Нюрку, про их дочерей с именами, чудными для деревни, расположенной в глубинке России. А Миколай купил бутылку беленькой и пошёл с мужиками обмывать своё «горе», как он считал. Да с досады поругивал бабу:
– Непутёвая!
Сам он грезил о наследнике. А Нюрка сыном никак не разродится. Четвёртая дочь уже в семье! С обиды решил называть девочек именами, какие в книжках только встречал. А читать Миколай любил. Да и мужик он был мастеровой, всё в доме сам отладит, и на дворе порядок, и скотина ухожена. Нюрке повезло с ним. Она бы и рада сына родить, чтобы он от отца всё мастерство перенял, да не выходит у них что-то. Уж она и к бабке-знахарке ходила, просила подсобить. Та травки дала волшебной, сказала, как заварить, сколько самой выпить, сколько мужу налить. Подсказала, как день правильный выбрать, чтобы мальчика зачать. Да Миколай только обсмеял Нюрку с её колдовством и отказался пить отвар. И вот – на тебе! Опять девка.
Первую он назвал Бэлла, так все деревенские Белкой её прозвали. Ладно, привыкли. Вторую ещё хлеще – Сарой нарёк. А все её, по-своему, Маруськой стали звать. А как в школу пошла, там по метрике записали. Так вся в слезах из школы приходить стала, дразнят одноклассники, смеются, не слыхали они такого имени в деревне. Третью дочь Нюра успела сама записать. Хотя и слаба была после родов, а отправилась в сельсовет и дала дочери имя Надежда. Миколай, правда, был недоволен, но тут уж жена его перехитрила, деваться было некуда. Четвёртой девочке опять чужестранное имя дал – Фатима, а на деревне её стали называть по-своему – Тимкой. Неизвестно, до чего бы ещё обезумевший отец додумался, каких бы имён в глухомани не изобрёл. Да тут, наконец, сына дождался.
Это был пятый ребёнок в их с Нюрой семье. На этом Николай успокоился. Имя ему дал самое что ни наесть ходовое – Василий, по деду.