«Это и есть проверка, Джимми. Проверка твоей честности. Проверка твоего характера».

Бет наблюдает за его лицом, в то время как он сосредоточенно разглядывает эти в высшей степени загадочные строки, упорно отказываясь поднимать на нее глаза. Пытается тянуть время.

– Джимми, это не налоговый кодекс. Кто это прислал?

– Понятия не имею.

Он наконец смотрит на нее. На некоторое время они схлестываются в безмолвной схватке, не мигая, не шевелясь и не произнося ни слова. Кто кого.

Наконец Джимми встает с кровати и, отправив открытку вместе с конвертом в мусорную корзину, проходит мимо Бет и скрывается в коридоре. Хлопает дверь в ванную. Судя по всему, на этом он считает разговор исчерпанным. Вне себя от злости, чувствуя, как разбегается по венам адреналин, она вытаскивает из мусорной корзины конверт и открытку и устремляется по коридору к закрытой двери ванной.

Воспитание заставляет ее остановиться, когда ее рука уже лежит на дверной ручке. Они с Джимми не относятся к числу тех супружеских пар, которые практикуют совместные походы в ванную. Она не забегает воспользоваться зубной нитью, когда он сидит на унитазе, он не болтает с ней, пока она принимает душ, она не меняет тампоны, пока он бреется. В обычных обстоятельствах она ни за что бы к нему не вошла. У них не те отношения.

А какие у них отношения? Она распахивает дверь ванной и смотрит на Джимми, который стоит над унитазом.

– Господи, Бет, ну неужели нельзя минуту подождать?

– Я хочу услышать настоящий ответ.

– Погоди секунду.

– Скажи мне, кто это прислал.

– Подожди.

Он спускает воду и разворачивается лицом к ней. Она стоит в дверном проеме, скрестив руки на груди и преграждая ему выход. На нем лишь клетчатые трусы-боксеры и очки, волосы взъерошены, руки тяжело висят по бокам, он выглядит беспомощным, уязвимым. Пойманным с поличным.

– Ты ее не знаешь.

Колени у Бет внезапно подгибаются, и она приваливается к дверному косяку, чтобы не упасть. У нее такое чувство, как будто она стоит на железнодорожных путях, привязанная к рельсам, и смотрит на неумолимо несущийся на нее поезд, который уже так близко, что ее лицо обдает горячим ветром.

– Кто она такая? – спрашивает она с чуть меньшим напором и неизмеримо бо́льшим страхом.

– Ее зовут Анжела.

Ну вот. Он признался. Все это происходит на самом деле. Он изменяет ей с женщиной по имени Анжела. Бет барахтается в захлестывающих ее волнах головокружения и усиливающейся тошноты, пытаясь представить себе эту Анжелу, но ее лицо ускользает. Если у нее нет лица, ее не существует на самом деле. Может, всего этого на самом деле не происходит.

– Какая Анжела?

– Мело.

Анжела Мело. Сейчас мертвый сезон на острове, размеры которого составляют четырнадцать миль в длину и три в ширину. Здесь все всех знают. Но он прав. Анжела Мело. Бет ее не знает. Но Петра наверняка должна.

– Ты зовешь ее Энжи?

Он вздыхает и переступает с ноги на ногу, и на его лице отражается внутренняя борьба, как будто впервые за все это время она задала ему слишком личный вопрос.

– Да.

Бет сосредоточенно рассматривает белую кафельную стену позади него. Ей так больно, что невозможно дышать. Джимми занимается сексом с женщиной по имени Анжела Мело. Энжи. Она представляет, как он, обнаженный, целует ее губы, ее грудь, ее всё. Интересно, он хотя бы презервативами пользуется? Эта мысль вызывает у нее слишком большое смущение и гадливость, чтобы задать ему этот вопрос.

Она идет обратно в спальню и опускается на свой край кровати, не понимая ни что делать, ни что говорить, ни какие чувства испытывать дальше. Забраться обратно в постель, проснуться и начать день заново. Главное – не ходить за почтой. Джимми, который зачем-то пошел за ней, стоит столбом рядом с кроватью и чего-то ждет.