Но в итоге игра шла «в одни ворота»! Иностранцы называли низкие цены, а советские партнеры безоговорочно их принимали. Чему удивляться, в общем-то, не стоит. Ведь дипломатические и торговые ведомства контролировала все та же «пятая колонна». Поэтому торговля становилась еще одной формой разграбления нашей страны, из нее делали сырьевой придаток Запада. Еще раз напомню уверенные слова Пола Варбурга: «Закрома России будут способствовать восстановлению Европы». Европы, но не России.

Одолеть Троцкого Сталин сумел в союзе с другими лидерами партии и государства, Каменевым и Зиновьевым. Но говорить в данном случае о «триумвирате» было бы опрометчиво. Просто Троцкий, набрав огромный вес, занесся, стал выходить из-под контроля своих зарубежных покровителей. Чуть не раздул революцию в Германии, новую европейскую войну – в то время как транснациональные корпорации настроились спокойно «переварить» плоды прошлой войны, «мирно» осваивая рухнувшую Россию и расхищая ее богатства. Зиновьев и Каменев были того же поля ягодами, как и Лев Давидович. Но прекрасно знали его диктаторские амбиции. Представляли: если он утвердится у власти, то им достанется лишь роль исполнителей решений Троцкого. А Сталин не был связан с зарубежными теневыми силами, не участвовал в тайных операциях. До сих пор он выступал лишь «учеником» и проводником идей Ленина. Его считали недалеким, не самостоятельным политиком. Он выглядел предпочтительнее. Выполнял волю Ленина, а теперь его будут направлять Зиновьев с Каменевым…

Но и Сталин представлял – они только временные союзники. Настоящей его опорой была «серая» партийная масса. Вчерашние рабочие, солдаты. Для них Иосиф Виссарионович был ближе, чем Троцкий с его «наполеоновскими» замашками, с повальными расстрелами. Ближе, чем «интернационалисты», понаехавшие из-за границы, занявшие ключевые посты в государстве. В 1924 году Сталин постарался увеличить число своих сторонников в партии, объявив «ленинский набор». Одним махом в ряды РКП(б) влилось 200 тыс. новых членов – и как раз из низовой массы. Эта добавка усилила патриотическое крыло.

В борьбе с соперником Иосиф Виссарионович использовал и рычаги партийной власти – он же был Генеральным секретарем ЦК, ему подчинялся аппарат. Наконец, Сталин применял и обычные интриги, раскалывая соперников. Он никогда не наносил ударов первым. Знал своих противников и ждал – сами подставятся. Так и случилось. Осенью 1924 г. Троцкий предпринял очередную атаку. Публицистом он был блестящим и к годовщине революции опубликовал статью «Уроки Октября». Но в запальчивости его занесло. Он хвастался собственными заслугами, ставил себя в один ряд с Лениным, а то и выше. А конкурентов постарался облить грязью. Досталось и Сталину, но особенно – Зиновьеву и Каменеву. Троцкий ткнул их носом в «октябрьский эпизод», когда они в 1917 г. выступили против вооруженного восстания, разгласив в печати планы большевиков. Словом, оказались трусами и предателями, а уж хлесткое перо Льва Давидовича прошлось по ним как можно более обидно.

Но Сталину только это и требовалось! Если сам он с нарочитой скромностью всегда изображал себя лишь «учеником» Владимира Ильича, то претензии Троцкого вознестись выше «божества» можно было преподнести чуть ли не кощунством. Противники Льва Давидовича объявили по всей стране «литературную дискуссию». Привлекли недавно созданный институт марксизма-ленинизма. Его сотрудники перелопатили труды и письма Ленина. Вывернули на голову Троцкого все эпитеты, которыми вождь награждал его в периоды ссор: «Иудушка», «Балалайкин» и пр. Дискуссия вылилась в кампанию под лозунгом «Похоронить троцкизм». Взгляды Льва Давидовича объявили антиленинскими, его предложения о сворачивании нэпа расценили как отклонения от «линии партии».