Три его спутницы тоже не отставали. Теперь мы знали, как их зовут. Клавдия Яковлевна – интеллигентная дама в далёком прошлом солистка филармонии, а в более близком – заведующая заводской лабораторией. Валентина Ивановна – всю жизнь просидела за стойкой администратора в одной из городских гостиниц. Серафима Казимировна – бывшая воспитательница детского сада. Конечно, все они уже давно на заслуженном отдыхе.  И не важно, что кожа на руках выглядывает из-под рукава вторым рядом кружев, а тени и пудра плохо ложатся на морщины, туфли на невысоком каблуке приносят нестерпимую боль, а покрытые лаком седины не выглядят гривой роскошных волос. Важно, что при этом они не перестали быть женщинами.

Через открытое окно мы даже слышали разговоры. Ведущий объявил белый танец, кавалеры замерли, а дамы приготовились к захвату крепостей. С первыми звуками музыки Клавдия Яковлевна решительно направилась к главной цели. Пройдя через всю площадку, она в ожидании остановилась перед ним. Он смотрел сквозь неё. Куда девалась недавняя галантность?  Потом глубоко вздохнув и оглянувшись назад, Николай Иванович всё-таки принял приглашение. Дама пыталась изо всех сил увлечь своего кавалера, но, увы, он как будто не танцевал, а выполнял скучную и   надоевшую работу. Видимо, отчаявшаяся женщина, видя всю тщетность своей попытки, сказала что-то, в результате чего директор техникума, резко остановился. И надо было в этот момент замолчать динамику, в неожиданной тишине все отчётливо услышали голос Николая Ивановича:

– Прекратите меня преследовать, недоразумение, произошедшее между нами три года назад, причём вами же спровоцированное, не даёт вам права мешать мне жить! Имейте гордость, в конце концов!

Клавдия Яковлевна стояла посреди танцплощадки, растерянная и униженная. На помощь ей бросился один из давешних кавалеров, одновременно с вновь зазвучавшей музыкой он подхватил бедную женщину и, как мог, закружил её в танце, ничего не говоря.

А Николай Иванович, видимо, очень собой довольный, покинул танцпол с гордо поднятой головой.

Вот тут, во мне и зародилось стойкое отторжение этого человека, которое потом только росло и крепло.

***

Распорядок следующего дня, мало чем отличался от предыдущего. Разве что, липучее внимание престарелого принца в сторону Ольги утроилось, и он навязался пойти с нами на пляж.

Мы уже играли в волейбол, когда он притащился. Костюмы, конечно, скрашивали урон, нанесённый его фигуре вредной едой и прожитыми годами. Но сюда он явился в майке и трениках, а они только усилили «эффект». Отчего-то брючная резинка располагалась не ближе к талии, а на уровне груди. Наличие округлого брюшка превращало его в беременного старичка. А если учесть, что играли мы в компании молодых ребят, приехавших из города, то его ставки неминуемо падали. Выглядела мизансцена так: в центре мы, и активные молодые люди; немного в стороне суетящийся Николай Иванович, пытающийся выдернуть Ольгу и нашей компании; за ним, в тени группа преследующих его старушек со своими  кавалерами и замыкала всю эту колонну Роза на лежаке, с интересом наблюдавшая за всеми.

Пришло время заплыва, мы кинулись в воду,  тут выяснилась ещё одна неприятность для директора техникума – он не умел плавать. То есть в воде предмет его обожания оказался для него вообще не досягаем. Он метался взад-вперёд по берегу, как мама курица, пасущая своих деток утят.  Вдоволь нанырявшись, мы выползли на  берег и снова взялись бить по мячу.

Терпение ухажёра лопнуло, и он решился высказать свои претензии Ольге:

– Олечка, отдохните хоть немного. Ну, что за радость бить по этому мячу?